Вячеслав Морочко - Утраченный портрет

Слышен приближающийся цокот копыт.

ЯНУС. Фельдъегерь!

Стук копыт обрывается. Появляется гонец в форме офицера прусской армии.

ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Прошу прощения, Господа! Принцессиненштрассе - это здесь? ДИОНИС. Вы на верном пути. ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Не будете ли так любезны, указать дом ректора здешнего университета - профессора Канта? ЯНУС. Вот этот дом! КАНТ. Господин офицер, я - тот человек, который вам нужен. С кем имею честь...? ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Фельдъегерь Его Величества Короля Пруссии! Господин Кант, вам - конверт с высочайшим посланием! Примите и распишитесь! /Передает КАНТУ конверт и уведомление для подписи./ КАНТ /расписывается и возвращает уведомление/. Пожалуйста. ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ. Желаю здравствовать! КАНТ. Всего наилучшего!

Отдав честь и щелкнув каблуками, ФЕЛЬДЪЕГЕРЬ удаляется.

КАНТ. Прошу прощения, господа. Мне - пора. Я должен ознакомиться с почтой...

Слышен удаляющийся цокот копыт.

ДИОНИС. Господин ректор, позвольте избавить вас от хлопот с конвертом: я знаю, что там - в послании. ГИППЕЛЬ. Вам не кажется, что вы лезете в чужие дела? ДИОНИС. "Чужие"!? Может быть, для меня это - кровное дело! КРАУС. Это уж слишком! Послушайте, вы! Культурные люди так себя не ведут! ДИОНИС. "Культурные"?! Черт побери! Растолкуйте, что вы хотите этим сказать! КАНТ /спокойно/. Извольте... Я думаю, что "культура" - не столько умение обращаться с салфеткой... сколько привычка доброжелательно мыслить, потребность души в объяснении МИРА. Придя нам на помощь, однажды, "культура" благословила Религии... И она же, даст Бог, нам позволит дожить до поры, когда уже не понадобится лицедейство служителей культов... ДИОНИС. "Лицедейство служителей культов"!? Как вы их - лихо, профессор! Кстати, об этом как раз говорится в послании... ГИППЕЛЬ. Шли бы вы лучше своею дорогой, господин Дионис! ДИОНИС /усмехаясь/. А где же хваленая "доброжелательность мысли"? КАНТ. Успокойтесь, друзья, разве вам не занятно, что он может сказать? ДИОНИС. А коли занятно, так слушайте! /Торжественно вещает./ "Наша высокая персона - обращается к вам Король Пруссии Фридрих Вильгельм, - с большим неудовольствием замечает, что вы, господин Кант, пользуетесь своей философией для искажения и унижения главных учений Святого писания и Христианства... Я вынужден предупредить, что, в случае продолжения названных выше деяний, относительно вас будут сделаны необходимые выводы." ГИППЕЛЬ. Ложь! Он придумал это, чтобы... КАНТ. Спокойно. По-моему, ему есть что добавить... ДИОНИС. Добавлю, что, наконец-то... министр фон Зайдлиц, уходит в отставку! И вам придется униженно льстить королю! Это все! А теперь что вы скажете? КАНТ /тихо/. А теперь я скажу... Если Церковь, пользуясь святостью или монархия, пользуясь властью, хотят быть вне критики... они лишаются уважения Разума. Служение сильным мира сего не стоит связанных с ним унижений... Если только не требуют этого высшие цели. ДИОНИС. Ах, "высшие цели"! Так я и думал! Роль мученика, увы, - не для вас! Будь на вашем месте другой, история немецкой науки была бы куда величественней! КАНТ. Величественные жесты требуют времени... А у меня его нет. ДИОНИС. Вот как!? И, может быть, вы даже счастливы? КАНТ. Может быть... ДИОНИС. Что за штука такая - "стариковское счастье"? КАНТ. Внутренняя свобода, позволяющая понимать других.

Снова бьют городские часы.

ЛАМПЕ /появляясь из дома/. Господин, прогулка окончена! КАНТ. Прошу прощения, мне пора. КРАУС. До свидания, учитель! ГИППЕЛЬ. До свидания! КАНТ. Что ж, друзья, всего доброго! ДИОНИС /ухмыляясь/. До скорой встречи, господин Кант! ЯНУС. Мы не прощаемся!

Все кроме ЯНУСА и ДИОНИСА покидают сцену.

ДИОНИС /ЯНУСУ/. Забавно, что, ратуя за долгожительство, он загоняет себя в "крысоловку". Я уже вижу, как в старости Кант одиноко бродит по городу, говоря сам с собой и пугая девиц... ЯНУС. "За что боролся, на то и... " ДИОНИС. Нет! Этого мы не допустим! Даже он не заслуживает такого финала! ЯНУС. Нам придется его выручать?! ДИОНИС. Придется... Хоть он не стоит того. ЯНУС. Что для этого нужно? ДИОНИС /зловеще/. Для этого, Янус... у нас все готово!

Свет гаснет, а когда зажигается снова, на сцене - набережная реки Прегель. Стена собора, уходящая ввысь. Вдали - панорама Кенигсберга, очертания замка. Справа - балюстрада набережной. Слева, у восточной части соборной стены - строительные "козлы", блоки, горизонтально подвешенная на канатах плита. Издалека доносятся звуки флейт и походных барабанов. Подавшись вперед и плотно прижав к бедрам руки, появляется ДИОНИС. За ним - ЯНУС. За ЯНУСОМ - толпа людей в серых плащах с наброшенными на головы капюшонами. Вечерняя заря. Первые звезды.