Орсон Кард - Игра Эндера

Немного. Но Эндер не сказал этого вслух.

– Мало. Но не один я пойду на мясо для жукеров. Нас хватает. А остальные – они теперь командиры. У всех парней из моего запуска теперь собственные команды. Только не у меня.

Эндер кивнул.

– Послушай меня, малыш. Я хочу дать тебе добрый совет. Заводи друзей. Целуй задницы, если потребуется, только так можно стать лидером. Ты меня понял?

Эндер снова кивнул.

– Нет, ты ничего не понимаешь. Все вы, новички, одинаковы. Ничего не знаете. Космос в голове. Вакуум. И если что-то попадает в вас, вы рассыпаетесь на кусочки. Послушай, если ты кончишь, как я, не забудь, что кое-кто тебя предупреждал. Это единственное, что я могу для тебя сделать.

– Зачем ты мне все это говоришь? – спросил Эндер.

– Ты что, сильно умный? Заткнись и жри.

Эндер заткнулся. Ему не понравился Мик. И он знал, что ни при каких обстоятельствах не кончит так, как он. Может быть, учителя планировали именно это, но Эндер не собирался следовать их планам.

«Я не буду жукером своей группы, – подумал Эндер. – Я не для того оставил Валентину, маму, папу и свой дом, чтобы просто вылететь на лед».

И, поднимая вилку ко рту, он вдруг представил, что вся семья рядом, как раньше, как всегда. Он точно знал, куда повернуть голову и как поднять глаза, чтобы увидеть маму, которая пытается уговорить Валентину съесть еще ложечку. Знал, где сидит отец, уткнувшись в свои новости, но все же притворяясь, что участвует в беседе. И Питер, чихающий и вынимающий из носа крошки воображаемого пирога. Даже Питер бывал иногда веселым.

Напрасно он вспомнил о них. Эндер чувствовал, как изнутри поднимается плач, и проглотил комок в горле. Он не видел своей тарелки.

Нет, плакать нельзя. Никто даже не посмотрит с участием. Дэп не настоящая мать. Любое проявление слабости покажет всем здешним стилсонам и питерам, что этого мальчика можно сломать. Эндер сделал то, что делал всегда, когда Питер мучил его, – начал возводить двойку в степень. Один, два, четыре, восемь, шестнадцать, тридцать два, шестьдесят четыре. И дальше, дальше, все дальше, пока мог удержать числа в голове: сто двадцать восемь, двести пятьдесят шесть, пятьсот двенадцать… На шестидесяти семи миллионах ста восьми тысячах восьмистах шестидесяти четырех он засомневался, ему показалось, что он пропустил степень. Здесь должны получиться десятки миллионов, сотни миллионов или просто миллионы? Он начал удваивать снова и снова сбился. Надо начать сначала. Надо удваивать, пока сможешь удержать числа. Боль ушла. Слезы высохли. Он не станет плакать…

Он держался до ночи, до той минуты, когда потускнел свет и другие ребята начали звать своих матерей, отцов или собак. Теперь Эндер не смог удержаться и едва слышно окликнул Валентину. Он слышал, как вдалеке, там, внизу, в холле, звенит ее голос, видел, как мама подходит к его двери проверить, все ли в порядке, слышал, как отец смеется перед телевизором, и вдруг четко осознал, что так больше не будет никогда. «Я буду старым, когда увижу их снова, мне будет по меньшей мере двенадцать. Почему я согласился? Почему повел себя как дурак? Ходить в школу – да это просто пустяки. Каждый день видеть Стилсона. И Питера. Ну и что? Да они просто сосунки! Я не боюсь их».

– Хочу домой, – прошептал он.

Таким шепотом он кричал от боли, когда Питер мучил его. Никто не мог его расслышать.

Непрошеные слезы лились на простыню, хотя плач был таким слабым, что подвесная койка не шелохнулась, таким тихим, что его нельзя было услышать. Но боль была здесь, стояла комком в горле и пеленой перед глазами, горела в груди, жгла лицо. «Я хочу домой!»

Дэп вошел в спальню и тихо заскользил между кроватями, поправляя свисавшие руки. Но там, где он проходил, плач не угасал, а становился сильнее. Одного теплого прикосновения в этом пугающем месте было достаточно, чтобы заставить разрыдаться любого. Но не Эндера. Когда Дэп приблизился, слезы высохли. Такую маску он надевал при родителях, когда Питер был жесток с ним, а он боялся это показать. «Спасибо тебе за это, Питер. За сухие глаза и беззвучный плач. Ты научил меня скрывать свои чувства. Сейчас мне это нужно больше, чем когда бы то ни было».

Здесь была школа. Каждый день занятия. Чтение. Цифры. История. Видеопленки кровавых сражений в космосе. Морской пехотинец, размазывающий свои внутренности по стенке корабля жукеров. Голографические имитации бескровных сражений в космосе, корабли, превращающиеся во вспышки света. Истребители, ловко уничтожающие друг друга в глубокой тьме. Было чему учиться. Эндер работал так же напряженно, как все. Все они боролись за лидерство впервые в жизни, и впервые в жизни их соперниками были дети, равные им по уму.