Орсон Кард - Говорящий от имени мертвых (Голос тех, кого нет)

– Я думаю, – сказал Цейфейро, – вы пришли сюда отыскать ответы на гораздо больше вопросов, чем знаете.

– Не думаю, – ответил Эндер, – боюсь, что я слишком тронут вашим гостеприимством. Неординарные монахи не ожидали услышать исповедь.

Арадора громко рассмеялась.

– О, каждый католик желает услышать исповедь неверного.

Цейфейро не смеялся.

– Говорящий Эндрю, вы явно оказали нам больше доверия, чем предполагали. Но я уверен, мы заслужили ваше доверие. В ходе нашего знакомства, мой друг, я удостоверился, что могу доверять вам. Епископ опасается вас, но я предпочитаю полагаться только на собственное мнение. Я помогу вам, если смогу. Я уверен, что ваше расследование не принесет вреда нашей маленькой деревушке.

– Ах, – прошептала Джейн, – теперь я вижу. Очень умная тактика с твоей стороны, Эндер. Ты хороший актер, я даже не предполагала.

Ее бормотание делало Эндера циничным, заставляло чувствовать себя примитивным, и он сделал то, что никогда не позволял себе раньше. Он дотронулся до камешков, нащупал головку включения, затем ногтями потянул ее на себя и повернул в сторону и вниз. Камешки умерли. Джейн не могла больше щебетать в его ушах, не могла больше видеть и слышать со своего стратегического пункта.

– Давайте выйдем, – предложил Эндер.

Они ясно поняли, что он сделал, так как функции подобных имплантов были хорошо известны; они увидели в этом доказательство его желания вести честный и откровенный разговор, поэтому с воодушевлением откликнулись на его предложение. Эндер рассматривал отключение камушков лишь как временную кару за чрезмерную назойливость Джейн, он рассчитывал включить компьютер через несколько минут. Но увидев, что Арадора и Цейфейро облегченно вздохнули и расслабились, передумал, он решил, что невозможно обмануть их, поэтому не стал включать его, по крайней мере, на время беседы.

Ночью на холме, разговаривая с Арадорой и Цейфейро, он забыл, что Джейн не слышит их. Они рассказали ему о детском затворничестве Новинхи, и как им удалось вернуть ее к жизни, поручив заботам Пайпо, о дружбе с Лайбо.

– Но с той самой ночи смерти Пайпо, она умерла для всех нас.

Новинха не знала о слухах, окружающих ее имя. Невзгоды и горести детей почти никогда не становились предметом внимания епископа, объектом споров учителей монастыря, наконец, обсуждения в офисе мэра. Хотя большинство детей не были отпрысками Ос Венерадос, и не избирали своей планидой зенобиологию.

– Она стала очень деловой и циничной. Она писала работы об адаптации местных растений для нужд населения, и культивации земных растений на землях Луситании. На все вопросы она всегда отвечала приветливо и легко.

Но она умерла для нас. У нее не было друзей. Мы часто спрашивали об этом Лайбо, Господи упокой его душу, и он всегда отвечал одно и то же, что он раньше считался ее другом, а теперь она не проявляет и толики того дружелюбия, с которым разговаривает с другими людьми. Вместо былой дружбы она злилась на него и запрещала задавать ей любые вопросы. – Цейфейро очистил побег дикорастущей травы и слизнул капельку нектара с внутренней пленки растения. – Попробуй, Говорящий Эндрю – очень интересный привкус, это абсолютно безвредно, твой организм не сможет включить это в свой обменный процесс.

– Супруг, тебе следовало предупредить его, что края листка могут порезать губы и язык как бритва.

– Я как раз хотел.

Эндер рассмеялся, очистил побег и попробовал. Кислота корицы, чуть-чуть цитруса, слабый привкус стали – вкус состоял из множества ароматов и привкусов, но он был крепок.

– К нему нужно привыкнуть.

– Мой муж любит аллегории, Говорящий Эндрю, так что берегись.

Цейфейро застенчиво улыбнулся.

– Разве Сан Анджело не говорил, что Христос учил познавать новое через сопоставление со старым?

– Вкус травы, – сказал Эндер, – какое отношение он имеет к Новинхе?

– Очень косвенное. Я думаю, Новинха имеет не слишком приятный вкус, но крепкий. Эта крепость захватила ее целиком и она боится и не хочет распространения своего привкуса.

– Привкуса чего?

– В терминах теологии? Гордость всеобщей виной. Это своеобразная форма тщеславия и эгомании. Она возложила на себя ответственность за вещи, не являющиеся ее огрехами. Как будто она властвует над чем-то, как-будто страдания других людей – это наказание за ее грехи!

– Она ненавидит себя за смерть Пайпо, – произнесла Арадора.

– Но она не глупая, – сказал Эндер. – Она знает, что убили свиноподобные, и что Пайпо пошел туда один. В чем же здесь ее вина?