Кэтрин Мур - Красавицы Минги

Неизъяснимые опасности стояли также и на страже ворот цитадели. Недаром фразы о целомудренности девушек Минги давно превратились в поговорку. Любая из них могла чувствовать себя в самых жутких ночных трущобах Венеры гораздо спокойнее, чем монашенка, бредущая днем по какому-нибудь бедному кварталу земного города.

И все равно девушки крайне редко покидали стены цитадели, к тому же никогда не выходили в город без сопровождающих. Смиту еще ни разу не приходилось встречать их вблизи. Он немного передвинулся, чтобы лучше разглядеть и проходившую мимо девушку, и эскорт, который должен был следовать за ней. Это легкое движение привлекло ее внимание. Она остановилась, внимательно вгляделась в темноту и сказала нежным и мелодичным, словно звуки арфы, голосом:

- Не хотите ли вы заработать золотую монету, добрый человек?

Неосознанная вспышка сарказма заставила Смита отказаться от обычного для него грубого жаргона, и он ответил максимально изысканным тоном на безупречном диалекте высшего общества Венеры:

- Нет, благодарю вас, о прекраснейшая из дам.

Девушка застыла на мгновение, безуспешно пытаясь разглядеть в темноте лицо говорившего. Он, напротив, хорошо видел в падавшем из окна тусклом свете прекрасные, несколько напряженные черты ее лица, на котором едва заметно проступило изумление. Затем она распахнула плащ, и отблески неверного света заиграли на металлическом цилиндре электрического фонаря. Нажала на кнопку, и вспышка белого света ослепила его.

В тот момент, когда луч фонаря осветил его лицо, он продолжал сидеть, небрежно откинувшись назад и опираясь спиной о стену здания. Он выглядел весьма живописно: затянутый в кожаную куртку космического навигатора, местами прожженную или разорванную, с кобурой термопистолета низко на бедре, с повернутым к ней смуглым обветренным лицом, на котором недобро светились слегка прищуренные глаза. Он явно чувствовал себя как рыба в воде на этой пустынной набережной, на этих сумрачных опасных улицах. Он принадлежал к известному типу людей, нередко встречающихся в подобных местах, - оказавшихся вне закона космических бродяг, единственной опорой в жизни которых является термопистолет. Их образ жизни полон опасностей, и они стараются как можно реже попадать в поле зрения межпланетной полиции. Однако на повернутом к свету бронзовом лице читалось и нечто большее. Девушка, безжалостно ослепившая его, не могла не заметить следы воспитания, намеки на принадлежность к высшим слоям общества; его претензии на использование высокого стиля в разговоре не казались шокирующими. Но в прозрачных, холодных, как сталь, глазах явно таилась насмешка.

- Нет, - сказала девушка, выключив фонарь, - я дам вам не одну золотую монету, а сто. И совсем за другую работу, а не за ту, что я хотела поручить вам сначала.

- Благодарю вас, - вежливо ответил Смит, продолжая сидеть, - и извините - я отказываюсь.

- Пятьсот монет, - хладнокровно сказала она своим мелодичым голосом.

Смит нахмурился. Ситуация приобретала фантасмагорический оттенок. Но почему?

Она мгновенно уловила его недоумение.

- Да, я понимаю вас. Это кажется нелепым. Видите ли, я узнала вас, когда включила свой фонарь. Может быть, вы все же согласитесь? Вы наверняка сможете выполнить мою просьбу. Но я не могу объяснить вам все прямо здесь, на улице.

Смит долго молчал, и у него в голове с бешеной скоростью сменялись самые невероятные предположения. Потом он улыбнулся, что осталось незамеченным в темноте, и сказал:

- Я приду. - И мгновенно оказался на ногах. - Где я должен быть и когда?

- Там, где Замковая улица подходит к крепости Минги. Третья дверь налево от центральных ворот. Скажите сторожу: Водир.

- Это...

- Мое имя. Вы сможете прийти через полчаса?

Смит продолжал испытывать колебания; внезапно ему очень захотелось опять отказаться. Но затем он пожал плечами.

- Да.

- Значит, примерно в три часа ночи вас будут ждать.

Она попрощалась с ним по венерианскому обычаю странным движением руки и, закутавшись в плащ, словно растворилась в темноте. Только острый слух Смита еще долго улавливал, как непривычное эхо ее шагов постепенно замирало вдали.

Смит остался на прежнем месте, терпеливо ожидая чего-то, но если бы его спросили, то вряд ли бы смог ответить, чего ждет. Постепенно им все больше овладевало недоумение. Неужели ставшие легендой рассказы о недоступности Минги - досужая болтовня? Неужели красавицы из цитадели, находящиеся под строжайшим надзором, могут позволить себе прогуливаться в одиночестве по ночному городу и договариваться о свиданиях? Или произошедшее было всего лишь какой-то непонятной мистификацией?