Джеймс Хоган - Сибирский эндшпиль

КОПИРОВАНИЕ ЗАКОНЧЕНО И ПОДТВЕРЖДЕНО

СТЕРЕТЬ ИСТОЧНИК?

Пола наклонилась вперед чтобы ответить…

Она не поняла, что она почувствовала: то ли движение, замеченное углом глаза, то ли бессознательное ощущение движения у нее за спиной. Эрншоу все еще стоял у нее за спиной, глядя на экран. Она повернула голову, чтобы выглянуть ему за спину — и громко ахнула от неожиданности и испуга.

— Ни с места! — рявкнул русский офицер, поднимая пистолет. Голова Эрншоу дернулась, он резко обернулся. Пола не могла пошевелиться, оцепенело глядя на русского.

Сзади стояло еще четверо охранников в форме, двое из них — с поднятыми автоматами. Офицер сделал шаг вперед и взглянул на пульт. У него было татарское лицо, оливковая кожа, высокие скулы, узкие глаза под островерхой фуражкой.

— Поднимите руки вверх! — скомандовал он. — Теперь медленно к задней стенке. Не делайте резких движений.

Ночной дождь освежил воздух после недели подавляющей майской жары и редкие облака в утреннем небе над Вашингтоном обещали небольшую прохладную передышку. Бернар Фоледа опустил штору в окне спальни и с довольным "пум, пум, пум, пум, пум-пум-пум-пум-пум" на тему моцартовской увертюры к "Директор театра" довязал узел галстука. Он вынул из шкафа пиджак от костюма и, накинув его на плечо, пропумпумкал вниз по лестнице завтракать. Причин весело мурлыкать себе под нос у него не было, учитывая размеры неприятности, постигшей его департамент на прошлой неделе, это была просто привычка, выработанная годами. Кроме того, давным-давно назад он понял, что люди его профессии, начинающие принимать все очень близко к сердцу, долго не живут.

Майра сидела за кухонным столом с чашкой кофе в руке, глядя выборку из утренних новостей, дисплей на серванте был развернут в ее сторону. Как и ему, Майре было уже за пятьдесят, высокая и чуть полноватая женщина, она все еще ухитрялась сохранить спокойно-веселое выражение, несмотря на то, что глаза и щеки были еще впалыми — всю зиму она проболела. Кожа на внутренней стороне рук обвисла, в темных аккуратно причесанных волосах появились серые стрелки, и она не пыталась скрыть их краской. Они были женаты уже почти тридцать лет, и в отличие от таинственных, замкнутых шпионских боссов в кинофильмах, Фоледа постоянно говорил с ней о работе. Ему было непонятно, почему сценаристы считают, что люди его круга, кроме всего прочего, еще и дома скрытничают и секретничают. Может быть, им просто нужно было ввести в сюжет обаятельную женщину — обычно по каким-то неясным причинам китаянку, — которая зарабатывает себе на жизнь тем, что в перерывах между напряженными занятиями любовью выуживает секреты из полукоматозных правительственных лиц. Если это действительно было так, то у Фоледы, пожалуй, не было возражений — для того, чтобы вербовать новичков, имидж был подходящим.

— Дождь кончился, — заметила Майра, когда Бернар вошел на кухню. Похоже, сегодня будет облачно. Немного прохлады — для разнообразия.

— Да, я вижу. Это как раз кстати. — Бернар повесил пиджак на стул, подошел к кухонной машине, вынул из нее две тарелки яичницы с ветчиной и булочки, нажав на кнопку, включил тостер. Жена налила ему кофе. На дисплее был сюжет об японском астронавте, который попал в новости потому, что достиг второй космической скорости, как следует разогнавшись и прыгнув с поверхности Деймоса, меньшего из двух спутников Марс. "Может быть, старая считалочка не так уж и глупа, если ее чуть-чуть изменить" — комментатор нес эту ерунду тоном, на взгляд Бернара просто пошлым. — "А корова, фу ты — ну ты спрыгнула с луны!"

Фоледа фыркнул. "Что еще новенького?"

Майра коснулась пульта, лежавшего рядом с чашкой, и на стенной панели засветился желтый огонек, указывая, что домашняя система управления включена. "Выключи" — чуть громче обычного сказала она. Картинка на экране сменилась электронным меню. "Пять — три", скомандовала Майра, и появился новый список. "Польша" — вместо списка был заголовок: ДЕМОНСТРАЦИИ В ВАРШАВЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ. Она взглянула на Бернара, тот кивнул. "Да" сказала она панели. "Икс — выключайся". Огонек погас.

В новостях говорилось о советской реакции на очередную волну забастовок и протестов в Польше и Восточной Германии. Как обычно, средства массовой информации уделяли основное внимание военным аспектам, драматически подавая сцены с советскими войсками, противостоящими толпам, и подразделениями НАТО, приводимыми в боевую готовность. Кадры с танками Фоледа узнал, им было уже несколько месяцев, и они не имели никакого отношения к текущим событиям. Политические и военные деятели давали интервью по поводу риска общеевропейской эскалации — это была передача, привлекающая людей в лапы рекламодателей и другой передачи ожидать было трудно. Западная разведка следила за развитием событий задолго до того, как на них стала обращать внимание широкая публика, и пришла к выводу, что вероятность каких-то реальных конфликтов мала.