Альфред Бестер - Голем 100

— Последнее грандиозное волшебство от моего Нудника, Реджина.

— ПОЧЕМУ? Он пытается влезть в НАШЕ ДЕЛО?

— Он просто старается услужить Царице пчел и ее приближенным, Сара.

— Извини, Нелл, но мы — пас. — В голосах близнецов звучало отвращение. — Его двоичный фокус-покус лопнул. Мы отклоняем.

— Никаких двоичностей. Это, сестры по улью, цена!

— Какая цена? — Определенно, Енту это заинтересовало.

— Цена, которую мы должны заплатить Дьяволу.

— Нет-нет, только не Господин с Испорченным Телефоном!

— Да погодите вы, — Мери Наобум была озадачена. — Цена, Нелл? Эти черточки?

— Ну да, разве ты не знаешь? У тебя в маркетоне на каждой покупке будут такие черточки.

— МЫ, мадам, НИКОГДА не ходим сами за покупками!

— Тогда, если разворачиваешь их при доставке.

— Я, мадам, НИЧЕГО не разворачиваю Л*И*Ч*Н*0. Я предоставляю это (ПФУИ!) Пи-девкам (брр-р!).

— Тогда, Сара, тебе придется поверить Нуднику на слово. Компьютер в магазине считывает этот штриховой код и переводит его в цифры — получается цена товара. Потом все цены суммируются и вносятся в счет, который пересылается на твой банковский компьютер.

— Да-да, а тот вопит и брыкается, но платит, — проворчала Ента. — С этой частью процесса мы все знакомы лично.

— Нудник сказал, что Люцифер мог и не показаться, потому что мы не назвали ему цену, которую готовы заплатить за личное выступление.

— Так это и есть цена, Нелл? — Реджину это позабавило.

— Да. Правда, fabelhaft [13] Сказочно (нем.). ?

— Как решит мой банк. — Енту это не позабавило.

— Нет-нет. Платит не банк. Платим мы.

Мери снова не поняла:

— Платим? Мы?

— Да, лично.

— Сколько? — осведомилась Ента.

— Нудник мне не захотел говорить. Сказал только, что Сатана берет плату не в деньгах.

Барышня Гули надулась:

— Как ему не стыдно!

— Ну, Реджина? Стоит попробовать?

— Честно говоря, Нелл, я не знаю, — засмеялась Реджина. — Мы что, должны пропустить этот код через домашний компьютер? Не думаю, что он может прочесть такое сообщение.

— Нудник сказал, чтобы мы просто поместили это внутрь пентакля и сожгли.

— Хорошо. Попытка — не пытка, а мы еще дополним ее нашей симфонией зла, чтобы привлечь зловредное внимание Люцифера… Пи-девка! Свечи и вонизмы, будь любезна. Ведьмы, станьте в кружок, и прошу вас — от всей души!

— Это как? — опасливо спросила Ента. — Нам что, распевать: «Толстый штрих, тонкий штрих, пробел, тонкий штрих, тонкий штрих?..» Это будет похуже древнееврейского.

— Нет, душечка, никакого обряда. Только свечи, вонизмы и наше усердие. Мы должны очень захотеть. Изо всех сил. Захотеть появления Сатаны. Захотеть заплатить его цену, в чем бы мы каждая ее не считали.

— Где ты пропадала, Гретхен?

— Я потеряла субадара.

— Как потеряла?

— Уточнение. Он потерял меня.

— Но он был здесь с нами в полный рост, когда давал разрешение на проведение анализа. Он прогнулся для нас — дальше некуда…

— А потом исчез.

— Он просек твою уловку?

— Нет, вызвали на новое злодеяние.

— Ох! Наш Голем?

— Вероятно.

— Не рассказывай.

— А нечего рассказывать. Освежеванный человек, только и всего.

— Освежеванный?

— С него живьем содрали кожу. Причем в накрепко запертой комнате.

— Боже милостивый!

— Индъдни сказал, что, когда они сломали дверь, человек еще был в сознании.

— Я больше не могу.

— Индъдни тоже. Он весь трясся, когда вернулся в участок. У него нежная душа, Блэз. Он мне нравится.

— Он, по-моему, занялся не своим делом.

— Все в Гили заняты не своим делом.

— Ты что-то получила от него?

— Ничего.

— И магия психодинамики не помогла?

— Совершенно ничего — наверное, он испытал слишком большое потрясение.

— Да уж, все понятно. Освежеванный живьем! О Господи!

— Его при мне кинуло в мистику. Стал говорить о Сатурне, младшем из титанов (а ты еще тяготишься своим избыточным образованием!). Похоже на то, что Сатурн поразил насмерть Урана (Небо), а из капель небесной крови, упавших на землю, проросли фурии и гиганты.

— Это говорит полицейский?

— Да вот, такой уж это полицейский, наш субадар. На чем я остановилась? Ах, да. Сатурна его мать Рея (Земля) предупредила, что один из его детей свергнет его, и он начал их глотать — целиком, — как только они появлялись на свет.

— А вот это я знаю. Гойя потрясающе написал эту сцену. У него Сатурн выглядит, как один из наших психов в Гили, когда он в бреду.