Гарри Гаррисон - Возвращение [= Возвращение к звёздам; Звёзды; К звёздам]

Говорил он точь-в-точь как фриц из одного старого фильма.

— С минуты на минуту будет, генерал. Из автопарка уже выехали. Мы ждали вас только…

— Попутный ветер, — перебил генерал. Потом отвернулся и что-то скомандовал на своем языке.

Лейтенант Пэккер с тревогой увидел, что построившаяся колонна двинулась в сторону ангаров. Лейтенант обошел генерала и встал перед ним, но тот не обратил на него никакого внимания. Пришлось собраться с духом и заговорить:

— Извините, сэр, но приказ… Транспорт уже подается, вон уже первые машины появились, ваших людей доставят в казармы…

— Карашо, — ответил генерал и снова отвернулся.

Пэккер опять встал прямо перед ним.

— Вам нельзя двигаться к ангарам, там запретная зона…

— Слишком жаркий. Они надо тень.

— Но нельзя же! На самом деле нельзя! Я обязан доложить об этом…

Он потянулся к рации, но один из офицеров сильно ударил его по руке рукоятью пистолета. А потом той же рукоятью ткнул в ребра, так что дух перехватило. Говорить Пэккер не мог; только пытался вдохнуть, держась здоровой рукой за разбитые пальцы.

— На этом пистолете глушитель, — сказал генерал. Никаких следов акцента у него вдруг не осталось. — Делай, что я скажу, или тебя пристрелят на месте. Сейчас поворачивайся и иди вон к тому самолету, вместе с этими людьми. Одно слово, одно лишнее движение — и ты мертвец. Иди. — И добавил по-еврейски: — Сделайте ему укол и оставьте там.

Когда заглох последний мотор, компьютер диспетчерской вышки отключил программу приземления и разводки самолетов и сам выключился, подав сигнал, что операция закончена. Один из операторов взялся проверить результаты визуально, с помощью полевого бинокля. Все самолеты на местах; вокруг масса грузовиков и автобусов — он не станет чистить рампы, пока они не уберутся… Встречавший офицер идет к самолету вместе с двумя вновь прибывшими… Не иначе, как у них там бутылка припасена. Вояки везде одинаковы, и немцы ничуть не лучше американцев. Такие же скандалисты, пьяницы и драчуны. Хорошо, что их почти все время взаперти держат, за проволокой.

— В кузов давай, не сюда, — сказал капрал-американец немецкому солдату, который открыл дверь кабины и полез внутрь.

— Йа-йа, гут, — ответил тот, не обращая на него ни малейшего внимания.

— Бог ты мой, я ж тебе сказал! Не понимаешь? Лезь давай, в дер кузов, падла…

Он с изумлением вытаращил глаза, увидев, что немец тянется к его ноге. Хлопнул его по бедру ладонью, что-то укололо… Капрал хотел запротестовать, открыл рот, — но сник и повис на руле. Израильтянин щелкнул предохранителем и сунул плоский шприц в карман, потом оттащил капрала от руля; тем временем открылась дверца со стороны водителя, и в кабину скользнул еще один. Снял каску, положил на сиденье рядом и надел полевую фуражку капрала. Генерал Блонштейн посмотрел на часы.

— Сколько еще времени нужно?

— Три-четыре минуты, не больше, — ответил адъютант. — Загружаются последние машины.

— Хорошо. Никаких проблем не было?

— Ничего серьезного. Кое-кто вопросы задавал — их усыпили. Но мы пока не подходили к охраняемым зданиям и воротам.

— И не надо подходить, пока все не займут свои места. Сколько еще до начала?

— Шестьдесят секунд.

— Пошли. Последние пусть догоняют. График нарушать нельзя ни при каких обстоятельствах.

Взвод разместился в кузове, Василь сидел за рулем тяжелого грузовика, а Двора рядом с ним, в кабине. Длинные волосы она собрала в узел и упрятала под каской, на лице — ни следа косметики.

— Сколько еще? — спросил Василь.

Он тронул ногой акселератор, мотор взревел в ответ… Она глянула на часы.

— Если все по графику, то вот-вот. В любую секунду.

— Большое место, — сказал Василь, оглядывая вспомогательные вышки, порталы подъемных кранов и складские здания, уходившие вдаль за проволочным забором. — Захватить его — может, и захватим. Но удержать — ни за что не удержим.

— Ты же слышал последний инструктаж. Нам на помощь подойдут подкрепления.

— Но ты не сказала, откуда они возьмутся.

— Конечно. Так что, если тебя схватят, сказать ничего не сможешь.

Василь холодно улыбнулся и похлопал по гирлянде гранат, висевших у него на шее:

— Меня схватят только мертвым. Так что говори, не бойся.

Двора улыбнулась тоже и показала пальцем вверх:

— Помощь придет оттуда.

— Ты заговорила, словно раввин, — хмыкнул Василь и отвернулся.

В этот момент ее рация пронзительно запищала.