П Аматуни: Требуется король (Часть 1)

- С удовольствием. - Только я, с вашего позволения, запишу ваш рассказ.

2

- Говорят, что в науке и технике я кое-что смыслю... - скромно заметил Венивидивицин. - Еще в школе мне легко давались физика, математика, химия... Когда же я стал инженером, Каисса предложила мне почетную должность, и я согласился без колебаний. Но страсть к шахматной славе все более овладевала мною. Я добился первого разряда, а дальше дело замедлилось... И тогда... - Ну, и что ж тогда? - подбодрил я гроссмейстера. - Мне пришла в голову одна мысль! Я трудился годы... Все рассчитал до мелочей, а потом своими руками выточил каждую деталь и собрал его... - Кого это - его? - Человек уже далеко проник в космос, но для меня самым памятным событием навсегда остался запуск первого искусственного спутника Земли. Так вот я подумал: а что если создать для себя лично маленький спутник, знающий шахматную игру? Будет лежать у меня в кармане небольшой шарик размером с теннисный мяч, будет он читать мои мысли и видеть фигуры на шахматной доске как бы моими глазами... подсказывать мне трудные ходы... - Это, наверно, не совсем честно? - Вы правы. Я жестоко наказан за свое честолюбие Короче говоря, сделал я Волшебный Колобок. Аиньку. Ну, вы же знаете его... Он оказался веселым, бойким, я бы даже сказал - озорным. И все время порывался удрать от меня. "Ты же Мастер, - объяснил он мне свое желание. - Ты мой автор. А любое создание человеческого ума непременно стремится и должно жить своей жизнью, независимой от автора. Ну, что было бы, если б все книги лежали возле писателей, а машины цеплялись за своих конструкторов? Чушь! И ты меня не удержишь..." Я спрятал его в карман с застежкой-молнией и заставлял играть в шахматы за меня. А вообще, он многое умеет! - Ну, и что же дальше? - Вскоре я стал международным шахматным гроссмейстером и возгордился. Отправился по свету искать равного себе... И вдруг во мне стал исчезать интерес к шахматам: ведь победы доставались без всяких усилий. Потом наскучила и сама жизнь! Но я еще не понимал, что началась расплата за неограниченное исполнение моих желаний. Ведь если просто лежать на диване, то вскоре ноги и руки отнимутся, не так ли? - Пожалуй. - А я перестал работать головой, и она разучилась мыслить... Но и это еще не все. Однажды я почувствовал как тело мое быстро восковеет. "Что происходит со мной?" - в испуге спросил я. "Не знаю, - несколько виноватым тоном ответил Колобок. - Через пять-десять минут ты превратишься в восковую фигуру. Мастер. Я не знаю отчего, но это произойдет..." - Неужели он сказал правду? - Да еще какую! Разговор наш происходил возле краеведческого музея, и я успел забежать в него, найти даже укромный уголок, где находились чучела животных и птиц, стать у стены и... больше ничего не помню. - Совсем? - Ну да. До того момента, когда вдруг чихнул и... очнулся. Точно знаю, что чихнул, потому что даже подумал: "Уж не простудился ли я на сквозняке?.." Я был один, не считая, впрочем, какого-то мальчика, вероятно, напуганного моим оживлением. Как теперь выяснилось, это был Василько. Поняв, что я теперь уже больше не восковой, я обрадовался и быстро покинул музей. Выйдя из музея, я обнаружил, что со мной нет Аиньки: он все же сбежал, воспользовавшись тем, что я расстегнул карман... Да я и не жалею! Еще в детстве я слышал от мудрецов, что волшебство можно использовать только три раза. Если же, подобно мне, пытаться все время жить за счет волшебства непременно растеряешь все человеческое и превратишься в восковую фигуру... Ну, вот то, что я хотел вам рассказать. Вы удовлетворены? - Да, благодарю вас. А потом? - Я снова стал играть в шахматы. Вначале я проигрывал чуть ли не всем. Но постепенно окреп, интерес к игре и к жизни вновь проснулся во мне, а вскоре я понял, что стал играть даже лучше, чем прежде, до того, как изобрел Волшебный Колобок: значит, я имел необходимую способность, но нуждался в дальнейшей тренировке, в игре с сильными партнерами, а не в подсказчике... - Вы правы. - А теперь... срок моего творческого отпуска истек, и я возвращаюсь к своим основным обязанностям... Прощайте! Пожав мне руку, Венивидивицин произнес: "Инутама, инутама, акчолё" - и мгновенно исчез.

3

Проводив Венивидивицина (если можно назвать такое расставание проводами), я подошел к стеллажу, чтобы пожелать Аиньке спокойной ночи, но его на месте не было Неужто обманул? Я не мог поверить в коварство Аиньки. А вдруг с ним приключилась беда? И тут я вспомнил о таракане. Пошел на кухню и негромко позвал его. Он вышел из-за горшочка с кактусом, что-то бормоча про себя и не поднимая головы. Я едва узнал его! Худущий, поблекший, с отвисшими усами... - Внутреннее понимание внешнего содержания предшествует усвоению духовной пищи... - говорил он кому-то в пространство. - Это еще что за "внешнее содержание"? - не утерпел я. - Форма... - пояснил Блаттелла. - Форма художественного произведения! Это моя мысль номер тысяча тринадцать. Запишите ее, я разрешаю. Форма - это заговорившее содержание! - Да, разумеется, спасибо. Вот что, Блаттелла, у меня есть к вам вопрос... - Зато у меня нет к вам ничего, а это важнее! - высокомерно произнес охамевший таракан и так величественно удалился, что я растерялся. Несомненно, этого наглеца стоило проучить. Достав из кладовки старую пластмассовую мышеловку, я зарядил ее кусочком сала и установил в том месте, где он исчез. Расчет оказался верным. Не прошло и трех минут, как раздался щелчок, а затем и яростный вопль Блаттеллы. Поставив мышеловку с пленником на стол, я неторопливо достал из пачки сигарету и со зловещим видом принялся ее разминать. - На колени, создание несовершенства и порочных страстей! - вопил таракан, явно адресуясь ко мне. - Я Писатель. Мыслитель и Творец!.. Ты пишешь книгу о тараканах, ничтожество, а я - о человечестве!.. Мое имя, напечатанное в журнале, возвысило меня над всеми тараканами мира, а твои книги затерялись среди тысяч других кропаний!.. Ну, что уставился? Может быть, еще и закуришь? Освободи мою ногу немедленно, ты едва не перешиб ее... Я принес тюбик волшебной полимиксиновой мази, освободил таракана и смазал пострадавшую лапку. Действие мази было столь сильно, что таракан вскоре успокоился. - Послушайте, Блаттелла, от вас несет ночной фиалкой... Откуда этот запах? - Вы ощущаете Аромат Славы! Только достойнейшие, вкусившие всемирной известности, источают его! - Прошу вас, Блаттелла, - начал было я, но неблагодарный таракан демонстративно отвернулся, сложив передние лапки на груди, всем своим видом показывая нежелание разговаривать со мной. - Не потрудитесь ли объяснить свое хамское по отношению ко мне поведение? Осмелюсь напомнить, что именно я подготовил к печати вашу статью... - ...А сократив ее на три четверти, обездолил человечество и настолько же уменьшил мою славу, - продолжал Блаттелла. - Оставим творческую сторону возникшего спора, мне хотелось бы обратиться к вам как к руководителю Справочного волшебного бюро: где сейчас Аинька? - Я уже оставил эту низменную работу! - напыщенно произнес таракан. - Возможность знать обо всем, что происходит в волшебном мире, вы называете низменной?! - Я стал Писателем, - ответил зазнавшийся таракан, - и теперь мне не к чему работать где-то... - Но ведь вы опубликовали всего лишь одну статью, а не рассказ или роман, и уже возомнили себя кто его знает кем!.. - Зато я обнаружил в себе способность написать все, что захочу! - гордо воскликнул Блаттелла. - С меня достаточно одного этого сознания. Во мне таятся десятки романов, повестей и тысячи рассказов! Но я воздерживаюсь от писания из чувства жалости к таким, как ты. Если я полностью использую свой талант, то развитие литературы остановится... Мне жаль вас, ничтожные! - Не бойтесь, Блаттелла, - прервал я. - Читателям нужны не разговоры, а книги... - Ишь ты! "Книги"... "Читателям"... Обойдутся! Одному нравится то, другому - это, всем не угодишь. Да еще критики начнут критиковать... А я не желаю волноваться и переживать - у меня нервы... Прочь с дороги! Я - само благородство. Я пронесу в себе целую библиотеку ненаписанных книг через всю свою жизнь во имя сохранения вашей литературы... Прочь!.. Только один раз еще довелось нам встретиться... Среди ночи вся моя семья проснулась от странного шороха, доносившегося из кухни. Первым забежал туда я. Тысячи тараканов облепили стены, газовую плиту, потолок, а на столе гордо держал речь... Блаттелла! Он действительно сделался знаменитостью в своем тараканьем мире и странствовал по кухням в окружении поклонников и поклонниц. Величественно повернувшись в мою сторону, Блаттелла сказал: - Видишь? Тебе не дождаться такой славы даже в мечтах! Постарайся представить себе, что было бы, если бы ты не подвергал мое творение безжалостным сокращениям, а я не ответил бы добром на зло... И он неторопливо удалился, уводя за собой легион почитателей. Через пять минут кухня приняла свой обычный вид. С той поры я его не видел. Погиб ли он в столкновениях с врагами на витиеватых тараканьих путях или раздавлен славой - не знаю...