Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку

– Чего это ты придумал? – спросил он у Шульгина, оглядываясь.

– Так. Показалось, что сверху вернее будет. Нормальные герои всегда идут в обход. Теперь я на вас полагаюсь. Вы специалисты, вы и действуйте. Найдем какой-нибудь вывод коммуникаций или вентиляционную шахту, а может, солярий у них здесь есть, вертолетная площадка, мало ли… В любом случае охраняются они хуже. Войдем внутрь, там разберемся.

– Он прав, – сказал Корнеев. – Надо двигаться к центру крыши. Думаю, что центральный ствол проходит насквозь. Простая инженерная логика. А попутно и все остальное осмотрим. Любой люк или шахту наш детектор обнаружит.

– Тогда так, – распорядился Шульгин. – Вы ищете дорогу, я обеспечиваю боевое охранение. В случае чего – прикрываю отход. По тросу спускаться быстро, интервал десять метров. Впрочем, это я к слову. Если нас засекут, никуда мы не уйдем…

Стоявший напротив него Айер демонстративно пожал плечами, выражая этим свое отношение к взятой на себя Шульгиным роли. (И к качеству ее исполнения). Сам Герард считал, что все нужно делать совсем иначе. На принципиально другом интеллектуальном и техническом уровне.

Шульгин понял смысл его жеста и еще более демонстративно упер в бок локоть руки с зажатым в ней автоматом.

– Однако жизнь свою продадим подороже… Как учили. Так что не дрейфь, Гера!

Левашов толкнул Сашку с другой стороны, мол, хватит дурака валять, не тот случай и не тот объект.

– Все-все, умолкаю. Надо же было товарищей сориентировать…

Пока Корнеев медленно продвигался вперед, водя перед собой раструбом детектора, Шульгин, приотстав, тихо спросил Левашова:

– А если действительно там, внутри, что-нибудь вроде как у Стругацких в «Пикнике»?

– Нет, не думаю. Слишком они все-таки человекообразные… Технологическая цивилизация. Или ты по-прежнему Антону не веришь?

– Я вообще никому не верю, ты меня знаешь. Чем не вариант – бомба у нас никакая не информационная, а самая простая тротиловая? Включил замыкатель – и привет. Скажешь, не бывало так? Сколько угодно. Нормальный гангстерский прием.

Левашов ничего на это не ответил, да Сашка и не нуждался в его ответе.

Корнеев тихо свистнул и поднял руку, Шульгин с Левашовым подошли.

– Люк, – сказал Борис, показывая себе под ноги.

Это было видно и без пояснений. Приподнятое на полметра над уровнем крыши цилиндрическое возвышение, около пяти метров в диаметре, вертикальные стенки ребристые, того же цвета, что и крыша, а торец гладкий, тускло серебристый, и на нем отчетливо видны перекрывающие друг друга дугообразные лепестки.

– Ирисовая диафрагма, – сказал Левашов.

– Именно, – кивнул Корнеев.

– А под ней – ракетная шахта… – добавил Шульгин.

– С тем же успехом – терминал внепространственного канала или банальный лифт, – возразил Айер.

– Самое главное – сумеем ли мы его открыть, или нет. – Левашов обошел возвышение вокруг, светя под ноги фонарем. Не обнаружил ничего примечательного.

– Сейчас мы его проинтроскопируем, найдем энерговоды, сервоприводы, тогда и думать будем… – Корнеев начал разворачивать свою аппаратуру.

Задача сложной не казалась. Если внешне устройство соответствует известным образцам, то и внутренне оно не может представлять ничего принципиально непостижимого. Левашов присел на карточки рядом, всматриваясь в возникшее на экране интроскопа изображение.

Когда лепестки диафрагмы дрогнули и медленно, беззвучно раскрылись, каждый из четверых испытал сложное чувство. Нечто вроде торжества оттого, что чужая техника покорилась, и, значит, они и здесь оказались отнюдь не дикарями, не питекантропами перед пультом компьютера. И вновь обострилось ощущение опасности, такое же, а то и более сильное, чем перед барьером обратного времени. Промелькнуло даже что-то похожее на досаду – как будто, если бы люк открыть не удалось, можно было с чистой совестью вернуться. Операция, мол, сорвалась по независящим обстоятельствам. В этой последней мысли никто из них, конечно, вслух не признался бы, но было такое, было… «Мелкие мысли бывают у каждого, – подумал Шульгин, – главное, не позволить им превратиться в мелкие поступки…» – и шагнул вперед, выставив перед собой ствол автомата.

– Дайте сначала я. Взгляну, что там и как.

– Да хватит тебе джеймсбондовщину разводить, – почти зло бросил ему Левашов. – Пусть Борис, тут по его специальности.

Темнота в шахте была абсолютная. Но когда Корнеев направил в нее раструб детектора, прибор показал на глубине четырех метров сплошное металлическое препятствие.