Василий Звягинцев - Бремя живых

Он не стал приглашать прокурора к себе, предпочел нанести личный визит в предоставленные Бельскому апартаменты. Пожилой все-таки человек, и роль ему отводится далеко не последняя на большой шахматной доске. Следует оказать уважение.

Ничего хотя бы примерно сравнимого с теми условиями, в которых важный сановник, да и просто очень богатый человек привык существовать, на базе, разумеется, не имелось. Стандартный домик с мансардой, без затей обставленный казенной мебелью, но зато уединенно стоящий, на известном отдалении от людной и шумной центральной линейки. Обычно в нем останавливались нерядовые персоны, в которых Чекменев по той или иной причине был заинтересован, потому в дополнение к обычному набору удобств предлагался с большим вкусом укомплектованный бар, радиоаппаратура высокого класса, бильярд и небольшая сауна.

Вряд ли все это интересовало сейчас прокурора, но факт есть факт. Не на вокзале поселили…

Они посидели минут десять-пятнадцать, как предписывал этикет, за вполне светским разговором, хорошей сигарой и бокальчиком легкого вина. Но вино было не из магазина, а настоящая «Хванчкара» урожая 1996 года, что знаток не мог не оценить. А Василий Кириллович к числу знатоков относился, поскольку, по оперативным данным, владел сразу двумя винными погребами. Один коллекционный, второй – расходный.

Чекменеву было легче, он знал и тему предстоящего разговора, и его наиболее вероятный исход. И еще – ему не нужно было, как Бельскому, сохраняя лицо, говорить о пустяках, обходя тему, которая волновала больше всего. О судьбе дочери. Где она, что с ней, жива ли вообще…

– Так вот, Василий Кириллович, – сам взял быка за рога генерал. – Что касается Майи – я знаю, что вы сами не спросите, но иначе говорить нам будет сложнее. На данный момент оснований беспокоиться о ней нет. Более того, почти готов дать вам слово, что в ближайшую неделю она сама расскажет и объяснит вам все…

– Почему же – почти? – прокурор явно готов был ему поверить, да и кто бы отказался? И в куда более отчаянных ситуациях люди предпочитают верить утешительной, пусть и шитой белыми нитками, лжи.

– Работа у нас такая. Даже лично за себя я не готов поручиться, что меня не собьет машина при переходе перекрестка на зеленый свет. Да и вы, вводя дочь в пространства секретных служб, не могли не понимать сопряженные с этим риски. Знаете… Господь всем обещает жизнь вечную, но никому не гарантирует завтрашний день.

– Да, спасибо, Игорь Викторович, я все понял. Так что вы хотели мне сказать?

– Продолжая библейскую тематику, что-то она мне все на ум сейчас идет, скажу – вы взвешены и признаны достаточно тяжелым. В нашем понимании. Остальное будет зависеть только от вас. Можете принять наше предложение, можете сохранить чистоту своих риз и удалиться под сень струй. Предложение, не скрою, лестное, сулящее достойное завершение вашей карьеры и приличное место в истории…

– Короче, Игорь Викторович. Я ведь не адвокат, я прокурор, словесные кружева не слишком уважаю, а моментами испытываю к ним профессиональное отвращение. По той же самой причине.

– Понимаю. Отчего и делаю вам не от себя лично, от имени Олега Константиновича, следующее предложение. Завтра, в крайнем случае послезавтра, господин Каверзнев отправляет нынешнего генерального прокурора в отставку. Пользуясь своим правом – по пункту три. То есть – без объяснения причин…

– Но это же… – Бельский не сумел скрыть удивления, смешанного с возмущением и сочувствием коллеге и начальнику. – Это же применяется настолько редко! Это же, по сути, едва замаскированная диффамация [138] Диффамация – лишение доброго имени, разглашение позорящих сведений (лат.). , грубый намек. Могли, мол, лишить чина и отдать под суд, да уж ладно, не будем сор из избы выносить. Я не имею особых оснований трепетно любить господина Рыкунова…

– Я в курсе, – вставил Чекменев.

Прокурор предпочел его не услышать.

– Однако не следовало бы, не следует так поступать!

– А если я скажу, что в предыдущей части своей инвективы [139] Инвектива – резкое (иногда – оскорбительное) выступление против чего-, кого-либо (лат.). вы, вольно или невольно, оказались правы? И господину прокурору есть что предъявить и данный вариант для него – меньшее из зол?

Бельский одновременно пожал плечами и развел руками.

– Таким образом, данная нравственная проблема снята. А вы, в свою очередь, на вакантный пост утверждаетесь. И будете занимать его пожизненно или – пока не надоест. В полном соответствии с вашими убеждениями надзирать за соблюдением законности в возрожденной Российской империи, утирать, как любил выражаться государь Николай Павлович, слезы всем униженным и оскорбленным…