Борис Штерн - Стражи последнего неба

Они подошли к небольшому столу, стоявшему отдельно от других в самом дальнем углу Хранилища. Свет лампад сюда почти не проникал, но на столе стояла свеча, и старик зажег ее от ближайшего светильника.

Авраам вскрикнул, Доминус вытянул шею, а старик отступил назад.

Книга была сделана из полуистлевшей кожи. Так показалось Доминусу. Но вероятно, материал был все же иным, никакая кожа не сохранилась бы, если на земле сменились тысячи (сколько их было?) поколений. Авраам с видимым усилием приподнял обложку.

— Да, — сказал он, — это книга, которую я искал.

Он провел пальцем по строке справа налево, заговорил монотонно, с усилием поднимая со страницы каждое слово.

— «Берешит, — читал Авраам, — бара элохим эт ашамаим вэ эт аарец. Вэ аарец хайта тоу…»

Он читал все громче и увереннее, палец все быстрее скользил вдоль строк, и Доминус, не понимая ничего, ощущал явление какой-то неуправляемой силы, заставлявшей его вжиматься в стену. А старик неожиданно протянул к Аврааму тощие руки и стоял так, то ли не решаясь остановить чтение, то ли ожидая, что мальчишка сейчас потеряет сознание от умственных усилий и свалится замертво.

Сколько времени это продолжалось? Когда Авраам выкрикнул: «Вэ йасем баарон бамицраим» и с треском захлопнул книгу, Доминус опустился на пол Хранилища, потому что ноги не держали его. И обнаружил, что старик давно, видимо, сидит у ног мальчика, глядя на Авраама снизу вверх.

— Что это было? — спросил Доминус.

— Берешит. В начале. Первая книга Торы, — отрывисто ответил Авраам.

— Кто ты? — едва слышно прошептал Хранитель, и Доминус понял, что старик уже знает ответ, точнее — надеется, что ответ будет именно таким, какой он хочет услышать.

— Тот, для которого написана эта книга. Тот, кто может понять ее скрытый смысл. Тот, кто направлен в этот мир, чтобы повести за собой народ Израиля, вывести его из галута, воссоздать Третий храм, воскресить мертвых и создать царство Божие на земле.

— Авраам, сын Давида, — благоговейно сказал хранитель. — Мессия.

— Мессия, — эхом повторил Авраам, впитывая звучание слова, примеряя его к себе.

— Я ничего не понимаю, — сказал Доминус, — о чем вы говорите? Откуда этот мальчишка знает грамоту древних? И что там было написано, в конце концов?

Оба — старик и ребенок — посмотрели на Доминуса как на шипящую змею. Змею можно убить, можно отшвырнуть ногой, можно пройти мимо, но можно ведь и снизойти до нее.

— Множество народов жили на земле тысячи поколений назад, — сказал старик медленно, подбирая слова. Он говорил не столько для Доминуса, хотя обращался именно к нему, сколько для себя, проверяя вслух мысль, пришедшую в голову, — и среди них был один, создавший эту книгу. Или — народ, для которого эта книга была создана. Они называли себя евреями. Людьми Израиля. Отец говорил мне, а ему — его дед… В одной из книг это предание описано подробно… Может быть, это было вообще единственное более или менее логичное предание о том ушедшем времени… Люди Израиля. Их давно нет.

— О чем ты говоришь, старик? — надменно спросил мальчик. — Я Мессия. В моих снах я видел, что должен найти Тору и прочитать ее. И тогда пойму смысл своего явления в мир. Я нашел Тору и прочитал. Я понял смысл. Я пришел спасти мой народ.

У старика начала трястись голова. Это было так жутко, что Доминус даже не решился подойти, помочь, поддержать. Авраам тоже стоял неподвижно, ждал ответа. И начал уже страшиться его, потому что догадывался, каким он будет.

— Творцы, будь вы благословенны, — бормотал Хранитель, — за что вы поступили так с созданиями своими… Творцы, неужели прервали вы связь времен, чтобы наказание стало неотвратимым…

— Я понял, — сказал Авраам потухшим голосом, — я читаю в твоих мыслях то, что ты не решаешься сказать.

Они стояли друг против друга — старый и молодой, — и похоже, разговаривали глазами, Доминус не понимал ни слова в этом диалоге, но чувствовал в нем напряжение, способное уничтожить любого, кто посмеет вмешаться.

Наконец плечи старика опустились, взгляд погас, а мальчишка неожиданно всхлипнул и, подняв со стола книгу, которую он назвал Торой, бросил ее на пол. Доминус сделал шаг, чтобы посмотреть, что же изображено в этой книге, какие значки, а может быть, и картинки, но книга, падая, захлопнулась. Обложка была шершавой на взгляд и, видимо, не очень приятной на ощупь.

— Почему Творцы всегда опаздывают? — сказал старик. Был ли это вопрос или только мысль, не обращенная ни к кому?