Дэвид Джерролд - Ярость мщения

Она улыбнулась, и улыбка мне не понравилась.

— Ага. Вот что показал спутник, верно? — Она пробежала пальцами по клавишам, и на карте появились маленькие красные точки. — Локализованные очаги. Просим не приближаться. Да?

— Э… да.

— А вот территории, где заражение возможно. Передвигаться только в составе армейских конвоев. — Лиз снова пробежала по клавишам, и вокруг красных точек появились широкие розовые ободки. В некоторых местах они находили друг на друга. Штат Колорадо выглядел как запущенный случай кори. — А теперь, — сказала Лиз, — ты действительно хочешь знать правду?

— Правду?

— Твой Дядя Сэм трусливый лгунишка. Он не хочет пугать гражданское население. Думает, что это деморализует людей. Вот о чем они помалкивают — это настоящая карта.

Она нажала на клавишу, и красные с розовым пятнышки разрослись, слившись в один темно-красный ожог, захватывающий половину штата.

— О, дерьмо! — простонал я.

— То же самое говорит большинство людей. А сейчас я покажу территории, где мы. подозреваем заражение. И это по самой осторожной оценке… — Западная часть карты стала розовой. Восточная была наполовину исчерчена розовыми полосами.

Лиз указала на маленький квадратик, обозначающий фургон.

— А здесь я подобрала тебя — в самом центре безобразия.

Меня начало трясти.

— Здесь горы, — пояснила она. — А в горах засечь червей довольно трудно. Подожди, сам увидишь. — Она взглянула на меня. — У меня к тебе только один вопрос: как ты ухитрился заехать так далеко? Тебя должны были сожрать на несколько сот километров раньше. Господь, видимо, приберегал для тебя что-то особенное. — И, повернувшись к своим приборам, добавила: — Наверное, повешение.

Я не ответил. Меня по-прежнему трясло. Я все еще не мог оторвать взгляда от ярко-розовой карты. Руки, лежащие на коленях, дрожали. Я беззвучно заплакал, и слезы бежали по моим щекам. Не знаю, были это слезы испуга или облегчения.

— О, дерьмо! — воскликнула Лиз. — Держи…

Она вынула из ящичка на приборной доске бумажное полотенце и сунула мне.

Я тер им лицо, пока полотенце не расползлось на куски — В холодильнике есть пиво. Хочешь?

— Нет. Но все-таки спасибо.

— Принеси мне баночку, ладно?

— Э… хорошо.

Я прошел в хвост и взял банку для нее, поколебался полсекунды и прихватил еще одну — для себя. Забравшись обратно в кресло второго пилота, я открыл одну банку и передал ей. Потом открыл вторую. Пиво было холодным. И вкусным. Я уже забыл его вкус.

Она крякнула.

— Спасибо. Как ты сейчас?

— Прекрасно, я думаю.

— А ты не думай. Если тебя это смущает, не думай, и будешь чувствовать себя прекрасно.

— Я чувствую себя прекрасно, — сказал я.

— Вот и хорошо. Потому что мне понадобится твоя помощь для управления огнем, когда мы прилетим туда.

— Куда?

— Туда, куда летим. — Она показала на карте самое большое и самое темное пятно. — Я хочу показать тебе, как сегодня выглядит заражение.

Я смотрел на скользящую под нами землю. Ландшафт стал еще суровее. Плавные складки холмов превратились в скалистые гребни, и Лиз приходилось поднимать вертушку все выше и выше над каждым новым хребтом. Вскоре мы уже летели по каньону, заросшему кустарником и соснами, следуя за изгибами его крутых склонов. До них можно было дотянуться рукой.

— Почему ты не поднимешься выше? — поинтересовался я.

— Не люблю, когда за мной следят.

— Следят? У червей нет приборов… Она хмыкнула.

Я не стал продолжать этот разговор и спустя некоторое время сказал: — Наверное, ты ждешь, что я поблагодарю тебя.

— Ошибаешься. Меня не волнует твоя благодарность.

— Но ты же летела за мной.

— Вовсе нет. Ты был непредвиденной остановкой на моем пути.

Мы поднялись над перевалом и снова нырнули вниз. Это напоминало катание на русских горках. Мой желудок остался за две горки отсюда.

— Я летаю столько раз в неделю, на сколько могу достать горючего и боезапаса. — Она продолжала: — Ты все еще не избавился от мании величия, Джим. Думаешь, мы заботились о тебе? Если честно, то ты не стоишь даже топлива для спецрейса. — Она взглянула на меня. — Правда.

— Тогда почему волновалась?