Дэвид Джерролд - Ярость мщения

Я повернулся к семерым членам ревилеционистского Племени Джейсона Деландро и надолго задумался. Нет. Больше мне нечего сказать. Все уже сказано.

Джейсон посмотрел на меня.

— Нам предоставят последнее слово?

— Это не казнь. Это терминация. Последнее слово больше соответствует процедуре. Но если хотите молоть языком, никто не будет вас останавливать.

Он не захотел говорить.

Я вынул пистолет из кобуры. Обошел шеренгу сзади.

Подошел к первому из них. Не знаю, кем был этот мужчина с рыжими волосами. Я подумал о Холли, Банг.

Шаг в сторону. Волосы женщины были гладко причесаны и уложены в пучок. Я подумал об Алеке. Банг.

Шаг в сторону. Джордж. Чудовище Франкенштейна. Мне было жаль его. Чудовище всегда жаль. Тем хуже. Банг.

Шаг в сторону. Нервный парень в очках с толстыми стеклами. Мы познакомились в первый мой вечер в лагере Деландро. Он радовался моему появлению. Я подумал о Томми. Банг.

Шаг в сторону. Марси.

— Джим, пожалуйста… — прохныкала она. Я нагнулся и положил ее руки обратно на затылок.

— Ты меня удивляешь. Я и не представлял, что твоя вера настолько слаба. — Я понизил голос до шепота, так, чтобы только она могла слышать меня. — Мои дети мертвы. Какого дьявола я должен заботиться о твоем?

Банг.

Шаг в сторону. Джесси. Женщина, отдавшая свое дитя червю. Среди них не было человеческих существ. Банг.

Я остановился, чтобы перезарядить пистолет. Вставил новую обойму, обошел Деландро и направил пистолет ему в лицо.

— Мне жаль тебя, Джеймс. Тебе предстоит жить, чтобы увидеть свои ошибки. Я прощаю тебя.

— Черт с тобой.

Закрыв глаза, я нажал на спуск.

Оставалось завершить начатое.

Дорога заняла три часа. Не так долго, как я думал.

Старое пижонское ранчо было сожжено дотла. Некоторые деревья и кусты поблизости тоже сгорели, но дальше огонь не пошел.

Я въехал на широкую проплешину, служившую стоянкой для автомашин, и заглушил мотор.

Потом включил громкоговоритель.

— Прррт? — сказал я в мегафон. — Пррт?

День безмолвствовал.

Я открыл дверцу и вылез наружу. Обошел автобус и достал огнемет. Потом вернулся к радиатору машины.

Орри как раз подходил к руинам конюшни. Я предвидел это. Он должен был вернуться.

Он разыскивал детенышей. Он искал свою семью, свое племя.

— Орри! — крикнул я. — Это я, Джим! Иди сюда! — Нужно было, чтобы он приблизился на расстояние выстрела.

Червь остановился и посмотрел на меня. Подозрительно скосил большие черные глаза, вращающиеся независимо друг от друга.

— Подойди сюда, Орри, я отправлю тебя к Джейсону!

— Прррт? — спросил он.

— Пррт, — ответил я, опускаясь на одно колено. — Иди сюда, детка. Иди к Джимми.

Это сработало. Орри скользнул навстречу. Но в последний момент заколебался. — Прр-рррт?

— Все в порядке, детка. Я знаю. Они ушли и бросили тебя одного. Ты голоден, да?

Он наполовину приподнялся. Бросает вызов?

Нет, скорее это вопрос.

Хторр опустился на землю, решив довериться мне.

И заскользил вперед.

На какую-то долю секунды я испытал искушение — отложить огнемет, подойти к червю, обнять и почесать позади глаз. Какую-то долю секунды я снова любил его.

А потом я все-таки поднял огнемет — и отправил его прямиком в ад.

Орри вздохнул, взвизгнул от удивления и ярости, потрясенный предательством. Пламя с ревом окутало его. Он кричал. Он корчился, и катался, и визжал, и умер. В какой-то момент его крики стали почти человеческими. В какой-то момент я почти пожалел о том, что сделал.

Но это чувство прошло.

Долг был уплачен.

Я по-прежнему не знал, что случилось с Томми. И не думал, что когда-нибудь узнаю.

Я закинул огнемет за спину и пошел к автобусу, оставив позади сгоревшее тело Орри.

Через двадцать минут я был уже на скоростной автостраде.

Я пролетел две сотни миль, прежде чем съехал на обочину, остановился и дал наконец волю слезам.

Сидел, и плакал, и жалел, что у меня не хватает мужества вышибить и свои мозги тоже.

Через какое-то время я перестал плакать. Слез оставалось еще много, очень много, но для них еще не пришло время.

Это не имело значения. Я знал, чем займусь. Я собирался ехать и убивать червей, ехать и убивать — пока один из них не убьет меня.