Алексей Молокин - Лабух

— Неправда, что железо не горит, — отрешенно подумал Лабух, — еще как горит! Вон как горит!

— Вот это драйв! — прокомментировал ошалевший Мышонок.

Казалось, в чадящей железной груде, в которую мгновенно превратился танк, не могло остаться ничего живого. Однако из дыма и гари довольно прытко выскочили три черные фигуры и, пригибаясь, побежали в сторону Лабуха. В руках у ветеранов — а это были явно ветераны — мотались короткоствольные автоматы, хотя, похоже, пользоваться ими они не собирались. Одна из фигур что-то отчаянно орала и размахивала свободной от автомата рукой, словно отгоняла назойливого слепня. Наконец Лабух понял, что кричат им, и, сквозь медленно рассасывающийся звон в ушах, даже разобрал, что кричат:

— У...бывайте! Бегите отсюда!

Танкист орал еще что-то, матерное, густо замешанное на армейском жаргоне, но Лабуху было достаточно того, что он расслышал. Подхватив инструменты, они кинулись прочь от жуткого железного костра, добежали до какой-то воронки и дружно в нее упали. Почти сразу же в ту же воронку ловко прыгнули три танкиста — три ветерана. Все трое были в черных комбинезонах, цвет их возбужденных физиономий под черными же ребристыми шлемами, из которых свисали какие-то провода со штекерами, вполне гармонировал с одеждой. Один из них, видимо командир, весело зыркнул на Лабуха и прокричал:

— Рты откройте, сейчас гребанет!

И, действительно, гребануло, и очень даже не слабо. Лабух увидел, как в блекло-голубое небо, медленно поворачиваясь и бестолково мотая длинным стволом, взлетела танковая башня. Покрасовавшись немного, продемонстрировав свое закопченное нутро, из которого, словно кишки, свисали какие-то кабели и шланги, она устремилась к родимой земле и тяжко ухнула где-то шагах в пятидесяти от воронки.

— Вот так рожденные ползать и летают, — прокомментировал Чапа, — по частям!

Музыканты вжались в глинистую землю. Казалось, сейчас железное чудище, уничтожив танк, войдет во вкус и примется давить гусеницами и расстреливать из пулеметов людей, но ничего подобного не произошло, только победно взревел мотор, взлетел выброшенный гусеницами пышный шлейф пыли, и стальной бастард пустился на поиски нового достойного противника. Люди были ему не интересны, он ими просто пренебрег.

На этом огненная потеха и закончилась. Ветераны-танкисты дружно стащили шлемы и с удовольствием закурили. Перекурив, они принялись спорить и переругиваться, но, впрочем, довольно беззлобно, как будто спор этот начался не сегодня и уже успел порядком надоесть.

Из отдельных понятных Лабуху фраз типа «Ты командир, ты должен был обозначить мне цель!» «А хрен ли я тебе дам, когда я сам ее почти не разглядел! Что мог, то и указал», «А может, кума прямо из Ржавых земель прилетела?», «Да не кума это была, а ПТУРС, системы "спустил и забыл"», Лабух сообразил, что ветераны всерьез воюют, хотя сами не знают, что воюют с такими же ветеранами, только клятыми. Противника толком никто из них так и не видел, каждый день у врага появляется какая-то новая невиданная бронетехника, поэтому ветераны никак не могут выработать ни стратегию, ни тактику боя. И неведомый противник, пользуясь фактором неопределенности, регулярно бьет их танки, стоит только выкатиться на линию огня.

«Но дело тут не только в стратегии с тактикой. Просто у этих ветеранов имеется живая душа, а у клятых она отсутствует. У них вместо души — цель. Точнее даже не цель, а приказ. Только это для них и существует. Душа очень часто мешает выполнить приказ, поэтому у клятых ветеранов всегда преимущество перед ветеранами живыми. А в такой битве побеждает бездушный», — думал Лабух, зажав в кулаке сигарету и слушая возбужденных танкистов.

— Ну ладно, следующий танк на Старом Заводе обещали подготовить уже завтра. С новой системой наведения и бал-вычислителем, — подвел итог командир. — Я таки этого гада достану!

— Который раз достаем, — проворчал другой ветеран, коротко стриженый блондин с грязными разводами на лице. — Сколько танков уже угробили, а гада этого даже не разглядели толком ни разу! Так, мелькнет в прицеле какое-то ржавое унёбище, даже отследить не успеваю, где там достать. Скорости наведения по горизонту не хватает. И по вертикали углы маловаты. Приводы не вытягивают. А вот у него — вытягивают, и он нас достает. Каждый раз. Скоро совсем достанет! И плевал он соляркой на нашу активную броню, постановщики помех и все системы управления огнем вместе взятые.