Мелинда Мёрдок: Молот Марса

— Согласен. Ложь часто нужна в моей работе. Однако история говорит сама за себя. Какие бы действия ни предпринимали террины, вы не сможете назвать ни одного примера, когда бы они предали или скомпрометировали РАМ.

— Уступаю вашим доводам, — недовольно сказал Беовульф.

— Террины преданы своему командованию. Они просто не могут быть другими. Если я объявлю Новую Земную Организацию своим новым работодателем и велю моим людям последовать за мной, они послушаются.

Беовульф рассматривал квадратное лицо Смирнова, особенно его глаза. Спокойные, они в упор смотрели на Беовульфа. Это были глаза человека, единственной правдой для которого была его собственная выгода.

— Убеди меня в своих словах, — сказал Беовульф.

— Я знал, что ты потребуешь этого. — Смирнов расцепил пальцы.

От толпы отделилась фигура террина, который приблизился к Смирнову с покорностью хорошо дрессированной собаки. Семи футов ростом, с темной кожей — он отпугивал всем своим видом. Маленькие глаза с кошачьим разрезом и торчащие уши казались неуместными на бритой голове, забранной в шлем. Кривые, втянутые когти и длинные клыки делали его похожим на громадную черную пантеру, стоящую в вертикальном положении на задних лапах.

Смирнов протянул руку к кинжалу, висевшему на поясе. Террины сдали свое наиболее изощренное оружие при входе в зал, но настояли на том, чтобы оставить при себе кинжалы. Поскольку это оружие не представляло опасности для делегатов, облаченных в защитную одежду, и в целях дипломатии просьба терринов была выполнена. Как только Смирнов вытянул кинжал из ножен, охранники, отвечающие за безопасность зала, подались вперед.

— Не беспокойтесь, — сказал Смирнов. — На сей раз лезвие моего кинжала вам не грозит. Рукоятью вперед он протянул кинжал террину. Тот принял его огромной ладонью, похожей на обеденную тарелку.

— Отрежь себе правую руку, — приказал Смирнов.

Террин оглядел свое запястье. Как любой воин, прошедший специальную подготовку, он прекрасно знал анатомию. Моментально представив себе, как расположены на руке кости запястья, террин наметил между ними линию удара и тут же нанес его, погрузив лезвие кинжала в свою темную плоть. Из разреза брызнула кровь. Террин был устроен так, что не чувствовал боли. Он даже не вздрогнул. Сделав надрез, террин вытащил лезвие из раны, а затем снова вонзил кинжал в то же место.

— Довольно! — начальственно прозвучал голос Беовульфа, но террин продолжал свое дело.

— Хватит, остановись! — воин моментально подчинился приказу Смирнова и выдернул кинжал из раны.

Беовульф увидел, как террин равнодушно прикрыл рану другой рукой и попросил охранников отвести его в медпункт для оказания первой помощи.

Охранники жестом пригласили террина следовать за ними, но он даже не шелохнулся, уставясь вперед ничего не видящими глазами. Тогда вмешался Смирнов: «Ступай, тебе обработают рану». Террин двинулся к выходу вслед за охранниками.

Провожая взглядом удаляющиеся фигуры, Беовульф спросил:

— Не понимаю, чего вы хотели добиться этим экспериментом?

— Драматическое зрелище, не правда ли? И жестокое. Теперь вы не станете отрицать способность террина к послушанию и самопожертвованию.

— На самом деле жестоко. Это не произвело благоприятного впечатления, — сказал Беовульф и посмотрел на Бака и Вильму, чтобы определить, как они отнеслись к увиденному. Но их лица были непроницаемы.

— А мы и не рассчитывали на это, — сказал Смирнов. — Вы думаете, что в ближайшее время будете иметь дело с существами разумными? Сомневаюсь. Миллионы людей, половина из них — голодранцы и даже кое-кто из образованных, чья жизнь стала с ног на голову после поломки иерархии, к которой они привыкли, — могут восстать. А рабочие РАМ? Неужели вы думаете, что они поймут вас? У них же нет мозгов. Вот почему вам нужна сила, способная поддерживать порядок на планете в ближайшее время.

— Разумная точка зрения, — сказал Беовульф, поднимаясь со своего места. — Конгресс обсудит ваше положение. Мы просим вас остаться в зале на тот случай, если возникнут вопросы.

— Рассчитывайте на полное содействие с моей стороны, — ответил Смирнов, сохраняя на лице строгое торжественное выражение. — Я знаю, чего хочу и за что собираюсь бороться. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить безопасность на Земле.

Аллистер Черненко бросил прощальный взгляд на свое бывшее обиталище в Гальвестоне. На берегу Мексиканского залива возвышался дворец, сооруженный из трех наклонных колонн, соединенных в виде треугольника со срезанным верхом. Прямо перед ним, на противоположном берегу, стояла белая зубчатая скала, отражение которой застыло в спокойных водах залива. Над крышей вились морские чайки. Мгновение — и они исчезали из виду, стремительно падая вниз с высоты трехуровневого обрыва. Дворец являлся олицетворением технической мощи и тонкого художественного вкуса марсиан, напоминая о богатстве и прогрессе — краеугольных камнях философии РАМ. Теперь Черненко предстояло расстаться со своей земной обителью.