Семён Слепынин - Звёздный странник

— Это была верная догадка, — продолжал голос. — Ученые того времени образно называли видимую Вселенную всего лишь мелкой рябью на поверхности неведомого вакуума. Но как представляли они рождение мира? Смотрите.

Перед нашими глазами Вселенная вдруг съежилась, сжалась в небольшой сгусток протоматерии.

— Вы видите один сгусток сверхплотной материи без своей гравитационной противоположности. Этот сверхтяжелый первоатом взорвался миллиардами разбегающихся галактик. Так образовался наш пространственно-временной континуум, наша расширяющаяся Вселенная.

Но можем ли мы согласиться полностью с гипотезой? Нет. Это было бы странное (мироощущение) — с одним континуумом без своего антипода. Это мир, где все со знаком плюс: времени положительное — от настоящего к будущему, все вещество, и антивещество имеет один положительный гравитационный заряд. Такое мироздание было бы воплощенным нарушением симметрии и законов сохранения. В первую очередь закона сохранения гравитационного заряда. Вообразить только одну гравитационно положительную материю, только один плюс-континуум так же нелепо, как представить правую сторону без левой, верх без низа, положительный электрический заряд без отрицательного. Электрон всегда рождается в паре с позитроном.

Так же одновременно возникли из ничто положительно и отрицательно тяготеющие континуумы, не нарушая нулевого гравитационного баланса вакуума — этого океана нуль-материи. Мы сейчас немного больше знаем об этом океане. Давайте совершим путешествие в его глубины и будем присутствовать при гипотетическом, но более правдоподобном рождении миров.

Мы снова очутились в нашей Вселенной, в ее расширяющейся сфере, наполненной, как мешок Порохом, галактиками. Пылающие миры стали меркнуть. И вот маяки Вселенной погасли совсем. Мы упали в черную бездну — в ту самую, в которую провалился наш корабль «Орел» во время черной аннигиляции. Ощущение для Тани настолько непривычное, что она в страхе прижалась ко мне. Самой ее не видно: мы в стране черного безмолвия, где не было ни звездного сияния, ни одного кванта излучения. Перед нами иная Вселенная — не пылающая и мятежная, а умиротворенная, сбросившая оковы времени и пространства. Голос Дворца не утратил мелодичности, но более низкий и глухой, чем раньше, доносился издали, будто из иного мира.

— Вы сейчас в глубине неизученного океана — вакуума. Раньше некоторые ученые предлагали считать его самодовлеющей пустотой, Великим Ничто реально существующим небытием. Нет вакуум — особое состояние материи, недоступное нашим ощущениям. Так называемое Великое Ничто — конечный результат всех форм аннигиляций. В первую очередь гравитационной или, по счастливо найденному выражению одного из членов экипажа звездолета «Орел», — черной аннигиляции. Вакуум — гравитационно аннигилирован энергетически уравновешенная материя. Антиматерия. Там нет гравитации. А если нет тяготеющей массы, то согласно общей теории относительности нет и привычных нам форма существования материи — пространства и времени. Поэтому мы и не воспринимаем нуль-материю. А может быть, время и пространство приобретают там необычные качества? Академик Спотыкаев, например, находит, что время в вакууме теряет свое главное свойство — анизотропность, однонаправленность, и становится парадоксально изотропным. Это и даст нам возможность в скором будущем совершать рейды во времени, используя в вакууме его изотропные, разнонаправленные потоки. Малоизученными необычными свойствами вакуума люди отчасти уже научились пользоваться: мы мгновенно перемещаемся в гиперлетах, как бы соскальзывая из нашего пространственно-временного континуума. Куда? В нуль-континуум, нуль-пространство, гиперпространство. Называйте вакуум как угодно, но это Великое Ничто — есть Великое Все. Там происходят пока таинственные для нас материальные процессы, которые сопровождаются громадными флуктуациями, энергетическими возмущениями и выбросами вещества. Они и приводят к рождению тяготеющих масс — к рождению миров. Не одной, а двух Вселенных — в полном соответствии с законом сохранения гравитационных зарядов.

— Наконец-то, — вздохнул я с облегчением. Думаю, не одному мне надоело висеть в океане черного безмолвия, в этой нулевой жутковатой Вселенной, сбросившей цепи привычного порядка. Длинные теплые пальцы Тани подрагивали в моей руке: ей тоже не по себе. Неожиданно из густого и липкого, как нефть, мрака, точно в отсветах разгорающегося костра, возникло Танино лицо. Из глубины вакуумного океана, наливаясь светом, одновременно выплыли два сгустка протовещества. Один — с положительным гравитационным зарядом — для наглядности казался желтым. Другой — с отрицательной тяготеющей массой — выглядел голубым. Оба как бы внутри друг друга. И в то же время они не соприкасались и не взаимодействовали, ибо каждый мгновенно замкнулся в свою скорлупу — в свой пространственно-временный континуум. В обоих континуумах появилось время, в каждом — свои, особые «часы». И стрелки космоса начали свой бег. Причем в противоположных направлениях.