Семён Слепынин - Звёздный странник

Элора вернулась, когда совсем стемнело. Из аэрояхты она вынесла какие-то напитки и пакеты с синтетической едой.

— Устроим… Как это раньше называлось? Пикник. Загородный пикник, — смеялась Элора.

Она села рядом со мной и посмотрела на небо. Вверху — непривычная для аборигенов картина. На черном куполе раскинулась серебристая арка Млечного пути с мириадами далеких светил.

— Как хорошо! — прошептала Элора. — Тишина. Города нет и никого нет… Сейчас во всей Вселенной нет никого, кроме нас двоих и вот этих звезд. Стихи, — потребовала она. — Еще стихи!

Мне вспомнились стихи Лермонтова, удивительно подходившие к обстановке:

Действие этого стихотворения было неожиданным. Элора уронила голову на мои колени и зарыдала.

— Не было этого! С таким уважением писать о женщине, о человеке… Зачем ты все это придумал? Не было этого никогда!

— Это было. Давно.

Я приподнял ее голову и случайно задел затейливую башенку-прическу. Волосы рассыпались черным шелковистым облаком, и я почувствовал еле уловимый аромат.

— Твои волосы пахнут мятой…

— Мятой? А что это такое?

— Это трава с очень приятным и своеобразным запахом.

Элора вдруг отшатнулась и внимательно, почти с ужасом посмотрела на меня.

— А впрочем, чего я испугалась? — прошептала она. — Хотя бы и так… Даже лучше.

— Понимаю. Ты подумала, что перед тобой пришелец?

— Да, я так подумала, — улыбнулась Элора. — Но этого не может быть.

— Конечно! Наши боевые крейсеры… — начал я тоном знатока.

— И все же ты пришелец, — перебила меня Элора. — Только не со звезд, а из другой физической системы отсчета. Я хочу, чтобы ты меня взял с собой, в свое таинственное измерение, в выдуманный и зачарованный мир поэзии!

Матово-белое лицо Элоры казалось в ночи кристаллом, светящимся изнутри ровным светом. Хороши были ее глаза. Не холодные и строгие, какие вижу сейчас на портрете, а удивленно раскрытые и нежные — две загадки, две черные бездны…

Наша встреча с Элорой была последней. Тибор не терял времени. Воспользовавшись моим отсутствием, его подручные вмонтировали в стены квартиры всевидящие электронные аппараты-доносчики. Информация от них поступала не в БАЦ, а непосредственно к Тибору.

Однажды я вернулся к себе очень поздно и прилег отдохнуть. К моей досаде над дверью загудел зуммер.

— Войдите! Открыто! — с раздражением крикнул я. Приоткрыл глаза и мигом вскочил на ноги: посреди комнаты стоял капитан!

Странную и жутковатую встречу с воскресшим Федором Стригановым я уже описал.

А утром связанного и полусонного, меня доставили в институт общественного здоровья. Не в тот, которым руководил Актиний, а в другой. Привязали к пыточному креслу. И мне пришлось еще раз услышать дурацкое гоготание.

— Га! Га! Провокатор!.. Хорош провокатор. Ты пришелец…

После встречи с Федором Стригановым мне вдруг показалось, что Тибор и есть тот самый «толстомордый», который должен явиться из Вечности. Как проверить это? И я решил ошеломить Тибора.

— Я не пришелец. Во всяком случае, не тот… А вот ты пришелец. Ты покойник, парламентер Диктатора! Ты явился из его царства, из Вечной гармонии… Гармонии мертвецов!

В своем предположении я ошибся, ибо Тибор откинулся назад и от изумления раскрыл рот. Он озадаченно уставился на меня, его рыхлые губы зашевелились:

— Ммм… Забавно.

Опомнившись, Тибор указательным пальцем повертел около своего виска.

— Того… Га! Га! Рехнулся! Его еще не пытали, а он уже рехнулся! Не притворяйся. Ты сначала все расскажешь о втором пришельце. Я сумею вытянуть. Тибор — это Тибор.

Он нажал кнопку. Магнитный сапог на моей правой ноге сжимался. Стрелка индикатора боли ползла вверх. Что делать? Совершить прыжок во времени в загадочный мир-фантом? Я скользнул взглядом по камере пыток, посмотрел в окно. Там, за окном, бесшумное буйство и пляска огней — гримаса властелина, беззвучный хохот Электронного Дьявола…

И я решился. Но помощник Тибора, маленький и толстый человечек, постоянно вертелся около кресла. Его биополе перехлестывалось с моим и мешало поясу вынырнуть из вакуума.

Свободной левой ногой я резко толкнул толстяка в грудь, и тот с грохотом полетел в угол. Я сунул руку под рубашку. На талии щекотал пояс, и я быстро сдвинул переключатель эпох. Пояс вспыхнул фиолетовым пламенем и растянулся в капсулу. Я уже был теперь в несовмещенном времени. Из капсулы еще просматривалась покинутая эпоха. Но для аборигенов я полностью исчез… С удовольствием вспоминаю, как Тибор обалдело заморгал глазами и, размахивая руками, что-то кричал своим подручным. Те кинулись к пыточному креслу и руками шарили по опустевшему сиденью.