Дмитрий Нечай - Повести и рассказы

Заведующий открыл рот для защиты чести своих коллег, но внезапно был перебит еще не знакомым женским голосом:

-- Простите, что вмешиваюсь, -- явно волнуясь, сказала появившаяся женщина, -- но думаю, что спорить из-за Каспара не надо, -- ведь все решается очень просто.

Инспектор посмотрел на заведующего.

-- Кто такой Каспар?

Заведующий слегка смутился и, преодолев свое замешательств, выдавил:

-- Ну, этот, шахматист. Каспар его назвали.

Женщина подошла к сидящим.

-- Я уже давно здесь, но все как-то не решалась вмешаться. Я работаю здесь няней, ухаживаю за нашими пациентами и вот, что я думаю. -- Она очень сильно стеснялась, видимо, ощущая, какое положение занимает среди всех присутствующих. -- Я думаю, что проблемы с размещением Каспара нет -- Я возьму его к себе. Вы ведь позволите содержать его в моем номере? Там достаточно просторно, а моя новая работа вполне позволит мне уделять ему нужное внимание. Питание и все нужное я ведь сейчас делаю сама, так что, думаю, я вполне квалифицированно смогу за ним присматривать. Ну, а потом, когда мой договор о найме на базу истечет, я заберу его домой. Вы ведь не будете против и разрешите мне все это сделать? Не надо его со всеми, он ведь не такой, он очень хороший.

Женщина с надеждой в глазах посмотрела на инспектора, потом, опять смутившись, опустила глаза и замолчала.

Опять повисшую тишину нарушил заведующий.

-- Разумеется, милочка, это просто гениальный выход из ситуации, я, без сомнения двумя руками за это. Нисколько не сомневаюсь, что мои коллеги поддержат вас в столь благородном поступке.

Дежурный и штатный врач переглянулись и одобрительно закивали головами

-- Я надеюсь, инспектор, вопрос исчерпан, и вы окажете всяческое содействие нашей сотруднице в ее инициативе? -- обратился заведующий к инспектору.

Инспектор молча посмотрел на врачей.

-- Без сомнения, окажу, можете не сомневаться. Ну, раз так, то тогда завтра же с утра мы и начнем. Примерно к часам десяти придут наши ребята, так что вы можете быть свободны.

Штатный врач встала.

-- Я боюсь, что ваши люди, инспектор, наломают здесь дров, у них, наверняка, нет сдержанности в эмоциях, а это все-таки не вредители какие-нибудь, а больные. Так что я, пожалуй, помогу им держать себя в рамках приличия завтра утром

Инспектор пожал плечами:

-- Буду только рад этому. Что ж, тогда позвольте откланяться, увидимся завтра, всего доброго. -- Он пожал всем руки и удалился.

Врачи, немного помедлив, также вышли из холла, кто куда.

Помощник встал и тяжело потянулся.

Няня стояла на том же месте, где и раньше. Он рассмотрел ее внимательнее и сильно удивился.

Няня оказалась очень симпатичненькой, молодой и прекрасно сложенной девушкой. Ее пышные пепельного цвета волосы растрепались, освободившись от снятого чепчика, длинные красивые ресницы изредка вздрагивали.

Помощник автоматически поправил галстук.

-- Простите, может быть, я могу вам чем-нибудь помочь? Перевозить больного надо ведь сейчас, -- улыбнувшись предложил он.

Девушка оставила свои мысли и быстро скользнула взглядом по помощнику.

-- Спасибо, я сама, это нетрудно, -- она повернулась и пошла к двери коридора. Ее шаги звонким отзвуком слышались в коридоре через незакрытую дверь, пока не стихли совсем.

Помощник пожевал свою губу и, расстегнув пиджак, пошел к лифту, ведущему на верхние ярусы.

1989 г.

ДРЕМЛЮЩЕЕ ПРОКЛЯТИЕ

Буря, бушевавшая над побережьем, набирала силу. Ураганный ветер сметал все на своем пути, оставляя землю за собой пустынной и черной. Ближе к морю в своей центральной части закручивающийся столбом смерч слегка слабел и смыкался плотно сжатой воздушной массой с основным потоком, более слабым, но гораздо большим по объему. Постепенно переходя в центр потока, ветер изменялся и не был столь порывист, но нажимал со всех сторон сплошной стеной, и устоять было совершенно невозможно.

Воздушный фронт тянулся на многие километры по поверхности моря и постепенно обрывался возле юго-западного побережья Индии, проходя вдоль всего западного ее берега. Там, где фронт слабел, начиналась зона теплого воздуха. Вдыхать его было тяжело и неприятно. Он занимал весь участок Индийского океана, простирающийся до востока Африки и даже вдоль него, вплоть до Мадагаскара. Здесь воздушное марево начинало слегка колыхаться и, не спеша закручиваясь в невидимые спирали и кольца, сливалось с идущим из Антарктики прохладным воздушным течением.