Владимир Михайлов - Кольцо Уракары

Так что сейчас от телохранителя требовались не мускулатура и владение искусством единоборств с оружием и без него; это признавалось достоинством необходимым, но не решающим. Зато лучшие из профессионалов умели прочитать замысел противника еще в пору его разработки. Для этого, правда, нужно было и ощущать — откуда мог исходить удар. Многие таким умением не обладали, зато хорошо определяли направление, с какого удар будет наноситься, когда покушение войдет в фазу реализации. Мне это удавалось хуже, зато я лучше справлялся с наведением ложных полей; еще раньше, когда такого рода деятельность была частью моей службы, не раз и не два мне удавалось даже создать поле двойника моего, охраняемого где-то рядом — на стволе дерева, допустим, или просто на стене — и заставить «паровозик» воткнуться именно туда вместе со всей его свитой. Это, кстати, входило в программу испытаний при поступлении в любую охрану; и я всегда выполнял все наилучшим образом. В результате моя репутация среди коллег неизменно бывала достаточно высокой. Поэтому меня вскоре и пригласили в Службу.

Конечно, такая работа создает немалую нагрузку — не столько физическую, сколько нервную; по этой-то причине телохранители дежурят сутки — и потом вдвое дольше приходят в себя.

Ну что же: не зря говорится, что новое — это всего лишь хорошо забытое старое. Вспоминать всегда легче…

Едва уловимый голос интуиции заставил меня отвлечься от рассуждений и обратиться к внутреннему таймеру. Время, отведенное мною на сборы, истекало. События были уже где-то совсем близко от моего порога. Пора уходить, как ни жалко было оставлять насиженное местечко. Впрочем, я надеялся, что когда-нибудь еще вернусь сюда. Я снял со стены старый-престарый гобелен — древо Сефирот; свернул его в рулон и спрятал в шкаф. Из другого, в прихожей, вытащил старый, избитый пулями бронежилет и повесил на то же место на стене. Вроде бы как объект для медитации. Может быть, еще успею обратиться мыслями и чаяниями к тому, кто судит и разрешает?

Но благая мысль внезапно исчезла, словно ее унесло налетевшим шквалом.

Ее место заняло неожиданно обострившееся интуитивное ощущение близкой и серьезной опасности. Пренебрегать интуицией — верный способ самоубийства.

Первая осознанная мысль была: я все понял верно, и вот они пришли.

А я еще не готов. Еще не запустил все системы, которые будут блюсти дом во время моего отсутствия. Оно, возможно, будет долгим. Еще не обезопасил эти системы от возможного воздействия со стороны. До сих пор я доверял управление ими моему мику; теперь надо переключить их на домашний терминал. Да и еще много чего нужно сделать. И наоборот: перекачать в мик из терминала кое-какую информацию, которая в последнее время мне не требовалась, но теперь могла и понадобиться. Для этого нужно несколько минут. Четыре, от силы — пять. Весь вопрос в том — есть ли они у меня.

Подходить к окну — подсказало ощущение — было уже опасно. Меня могли увидеть с любой из ближних крыш. И нейтрализовать. Так это называется у профессионалов.

Будем наблюдать иначе.

Я принялся наблюдать: не приближаясь к внешней стене, сконцентрировался на небольшом ее участке. Закрыл глаза.

Чтобы видеть сквозь стены, лучше закрывать глаза, дабы не отвлекаться на постороннее. Пусть работает лишь третий глаз — истинное зрение. Конечно, если у вас остается время, чтобы разбудить его: от двух до пяти минут. Мне хватило двух.

Я увидел дом по ту сторону улицы. Просканировал окна. Нет… Нет… Нет… Есть!

Окно, на котором я остановился, было раскрыто. Комната за ним казалась темной, и простым глазом ничего в ней не замечалось. Но мое зрение без труда обнаружило человека в глубине ее. То окно находилось на этаж выше моего, и человек за ним для удобства наблюдения и действия устроился не совсем обычным образом: водрузил стул на стол и уселся, держа оружие на изготовку. Я без труда определил: в руках его был армейский сериал-макси. Серьезное оружие. Хотя заряды вряд ли были именными; а впрочем, все могло быть — в зависимости от статуса охотившихся за мной деятелей.

Но парень в окне — это не атака. Всего лишь подстраховка. А нападения надо ждать здесь, в моем жилище.

Если бы я числился еще в активе, у меня хранилось бы достаточно средств защиты и нападения, чтобы пару суток противостоять не самой маленькой войсковой группе. Но, уходя, я честно сдал все, что за мною числилось, и остался с голыми — или почти с голыми руками. Правда, был Вратарь. И еще кое-что.