Алан Нельсон: Мыльная опера

Морекай вынул хронометр и вскинул глаза на буквы, висевшие в воздухе.

- Я подумал, может, вы захотите засечь время...

Спергл покорно воззрился вверх. Буквы, по-прежнему четко очерченные, плыли в небе, медленно опускаясь к земле. Свежий ветерок, гулявший по полю, был им явно нипочем.

- Они опускаются, - изумленно вскрикнула Нита.

Спергл продолжал смотреть в небо с хмурой гримасой на лице, убежденный, что надпись вот-вот рассеется и исчезнет.

Но надпись не исчезла.

Буквы продолжали медленно опускаться, словно огромные уродливые аэростаты, намокшие от дождя. По мере того, как они приближались к земле, их очертания становились все больше, все отчетливее, наконец они коснулись земли, плавно подпрыгнули несколько раз и неподвижно застыли на траве.

Все трое молча зашагали к буквам. Спергл пнул ногой букву "Г" из слова "ГДЕ". Она была здоровенная, белая, толщиной в десять футов и длиной в полквартала. Состояла она из какого-то гибкого, эластичного вещества, чего-то среднего между студнем и губчатой резиной, но пропускала свет и была настолько легкой, что, казалось, ее можно свободно поднять одной рукой.

Приподняв конец гигантского "Г", Морекай сказал:

- Вы требовали стойкости...

Он опустил руку. Огромная буквища волнообразно колыхнулась, будто некая чудовищная змея, и улеглась, слабо подрагивая.

Нита нашла точку от восклицательного знака - здоровенный шар размером с добрый гараж на две машины - и толкнула его. Он покатился, подпрыгивая, к стене ангара.

Спергл сдвинул брови и принялся тереть свой брыластый подбородок.

- Из чего это сделано? - спросил он наконец.

Ухватившись за конец буквы "С", он стал сжимать его руками. Оказалось, что трехметровая толща свободно умещается в ладони. Когда он разжал руки, "хвостик" немедленно принял прежние размеры.

- Да так, одно производное от синтетической резины с добавкой неопрена и еще кое-чего...

- Ладно, - буркнул Спергл, все больше раздражаясь. - Я все равно пошлю в лабораторию на анализ.

Он вынул складной нож, раскрыл его и решил было отрезать кусочек от буквы "С". Но вещество не поддавалось. Спергл несколько раз втыкал нож в губчатую массу, так что рука его вместе с ножом уходила туда до плеча, но безрезультатно. Это было все равно, что пытаться проткнуть губку толкушкой для картофеля.

- Г-м, должен признаться, ловко сделано, - неуверенно пробормотал он. К сожалению, на прошлой неделе я принял решение покончить с воздушной рекламой. Как-никак это уже порядком устарело. Хитрая выдумка - Д-да, признаю, хитрая выдумка... Но, боюсь, бесполезная - кому теперь нужна воздушная реклама?

Он глянул на часы и обернулся к Ните.

- Господи, Нита! Ну-ка скорее за билетами! У нас всего двадцать пять минут.

Нита помедлила ровно столько, сколько нужно было, чтобы нежно прикоснуться к плечу Морекая.

- Не сдавайся! - и она побежала через поле.

- Так вот, я и говорю, Морекай, - продолжал Спергл, - вы неплохо поработали, но я опасаюсь, что это опять пустой номер. Когда я вернусь из свадебного путешествия, я подыщу для вас что-нибудь другое... может быть, в отделе отправки грузов...

- Свадебного путешествия?! - переспросил Морекай, холодея от предчувствия надвигающейся катастрофы.

- Да, именно, - ответил Спергл, глядя вслед убегавшей Ните, и лицо его на миг разгладилось. - Нита и я сейчас уезжаем в Палм-Спрингс. Но я пока не хотел объявлять об этом. Это секрет.

И он зашагал к зданию конторы.

Все помутилось в глазах у Морекая. Посмотрев вслед Сперглу, он испустил стон, от которого содрогнулось все его тощее тело, и наподдал ногой восклицательный знак, так что тот взвился вверх и отлетел в сторону.

Эти события послужили прологом к трем самым сумбурным, сумасшедшим дням за всю историю Сан-Франциско. Толкнуло ли Морекая на его безумный шаг уязвленное самолюбие отвергнутого жениха или это была последняя, отчаянная попытка шагнуть "в гору" - так и осталось неизвестным, хотя споры об этом шли без малого двадцать лет.

На первой странице сан-францисской газеты "Кроникл" от 14 сентября 1983 года было опубликовано следующее сообщение:

"Сегодня ранним утром жители различных районов города с изумлением обнаружили огромные литеры из резиноподобного вещества у стен своих домов, на дворах и на улицах. В центре города огромная буква "О" наделась на небоскреб компании Шелл, как кольцо на колышек, и повисла на высоте шестнадцатого этажа, зацепившись за флагшток. По сообщению литейного завода "Атлас", отверстие одной из его огромных дымовых труб закрыто большим белым шаром.