Вячеслав Лазурин - Запах моря

После первой же затяжки, когти едкого дыма безжалостно впились в глаза. Сплюнув, Креог яростно вышвырнул окурок и раздавил его ударом ботинка. Развеялся дым, успокоились веки, но злость только еще больше закипела. Схватив двумя пальцами, ученый попытался вырвать один из разъемов. Заныли, будто гнилые зубы, стальные крепежи в висках. Под кожей что-то треснуло, надломилось и раскаленное сверло боли, раздробив скулу, врезалось в мозг. Креог терпел, продолжая тянуть, дрожа от напряжения. Но металлический паразит крепко держался за череп, не собираясь сдаваться. Упав на бок, несчастный закричал и выпустил разъем, брызнувший кровью.

Прозревший ошарашено поднялся и обошел вокруг флаера, рассеянно глядя под ноги. Берег шатался, и ученый то и дело опирался о корпус аппарата.

Внезапно Креог едва не споткнулся, ощутив странную влагу на ресницах. Он достал платок, которым раньше протирал окуляры маски, и попытался остановить смывавшие кровь капли. Соленые, как морские брызги.

Поворачивая ключ в замке воспоминаний, ученый снова услышал детский гомон интерната для слепых. Маленького Креога выбрали из-за непропорционально большой головы и звуки приюта сменились шорохом медицинских халатов, наполненным запахами химии. Словно каплями кислоты, жалила память о месяцах, проведенных в физрастворе, пока металл и плоть сплетались вместе. Затем были тысячи щупалец, обвивавших мозг, и тысячи игл, вонзаемых в лицо.

Через тридцать лет он вернулся к докторам состоятельным ученым и снова лег под луч лазерного скальпеля. Вернулся, ради настоящих глаз…

Берег выскочил из-под ног, и Креог покатился по песку, теряя остатки сомнений. Он понял свою ошибку. Тошнота сдавила глотку стальной клешней, а по вискам застучали молоточки, бьющие прямо по оголенным нервам. Кроту не дано смотреть на мир глазами человека. Осознание этой истины потрясло Креога, как невиновного – смертный приговор.

Падая и снова подымаясь, он добрался до брошенной маски. Мозг разрывало беспощадными когтями от избытка света и красок. Он требовал привычного, мирного полумрака. Дрожащими пальцами Креог смахнул с окулярного прибора песок. Стержни вернулись на свои места, и солнце тут же погасло. Но лишь затем, чтобы через несколько мгновений вернуться бледной точкой, такой знакомой и привычной.

Креог опустился на спину, чувствуя, как боль отпускает мозг. Перепачканные кровью и песком губы растянулись в счастливой улыбке. Ведь мир вернулся к прежнему состоянию. Солнце может гаснуть и загораться вновь. Берег – распадаться на молекулы и собираться воедино. Даже ревущий прибой со временем способен притихнуть, сменившись спокойным плеском. И только пьянящий морской запах навсегда останется неизменным.

Вячеслав Лазурин

Февраль 2011