Раздевалка и душевая были соединены узкой кабиной, вид которой подтвердил мою уверенность, что меня будут просвечивать. Я прошел в душевую, желая, чтобы и дальнейшие обыски были такими же безрезультатными, положил свой новый багаж на пол и встал под душ. Некоторое время я усердно обливался то холодной, то горячей водой - говорят, это помогает от синяков и отеков. После чего наспех вытерся полотенцем и вернулся в раздевалку. Там уже никого не было. Чемодан Дженетти и все мои личные вещи и одежда, естественно, исчезли, так что я вынужден был надеть полетный костюм. Ничего другого просто не было.
Как только я был готов, в дверях появился один из знакомых мне субъектов. Он придирчиво меня осмотрел и подошел ближе. За ним следовали двое в форме ПСД и еще кто-то в штатском. Я ожидал допроса, но ошибся. Мы не обменялись ни единым словом. И правда, что мы могли сказать друг другу?
Глава третья
Меня ввели в просторную комнату со спущенными шторами, тускло освещенную люминесцентными лампами. В центре нее стоял низенький полный китаец и благостно мне улыбался. Я его узнал бы даже во сне! Этот широкий мясистый нос, эти глубоко посаженные лукавые глазки, эти тонкие, вечно растянутые в улыбке губы. Короче, передо мной был сам Вей А Зунг и подчеркнуто сердечно протягивал мне пухлую выхоленную руку. Я ее принял без всякого энтузиазма, и после продолжительного рукопожатия, сопровождавшегося серией дружеских кивков, он церемонным широким жестом пригласил меня к столу в глубине комнаты.
Мы медленно двинулись к нему. Двое в штатском застыли на своих местах в напряженных позах, а сотрудники ПСД твердой походкой пошли рядом и с ледяной вежливостью указали мне на одно из огромных кожаных кресел. Зунг подождал, пока я устроюсь в нем, и, суетливо поддернув брю-чины, присел напротив на какой-то особый, снабженный разноцветными кнопками стул. Тогда его заботливые телохранители, зорко осмотревшись и уверившись, что причин для беспокойства нет, стройными рядами удалились. Наблюдая за ними, я чувствовал на себе тяжелый, изучающий взгляд, исполненный почти осязаемой ненависти. Я обернулся: мой именитый хозяин излучал симпатию и приветливость.
- Может быть, чашку кофе? - весело спросил он, а когда я ответил утвердительно, он, видимо, удивился. Затем нажал одну из кнопок и снова заулыбался. Заулыбался и я, как дурак.
Вскоре в комнату заглянул молодой человек с широким и плоским, как луна, лицом. Он вошел, держа изящно инкрустированный серебряный поднос, мелким танцующим шагом приблизился к нам и начал разливать кофе. Зунг нежно похлопал его по согнутой спине.
- Это мой племянник! - с нескрываемой гордостью сообщил он. - Он делает отличный кофе, но его способности выходят далеко за пределы этой сферы.
Племянник выпрямился и двумя пальцами отвел прямую челку со лба. Он очень старался остаться безразличным к похвале, но не смог - глупо захихикал, схватил пустой поднос и выбежал вон.
Как только мы остались одни, Зунг решил, что пора приступить к деловой части.
- Я очень хорошо знаю вашего шефа и полностью доверяю его выбору, - сказал он. Первое было верно, а относительно второго я знал, что он лжет.
Мы обменялись приветливыми взглядами. Зунг продолжил: ;
.
- Вы уже разговаривали с профессором... гм.-.гм...
- Да.
ЭнцоДженетти.
Да. В таком случае, вам все ясно, не так ли?
- Было бы чересчур утверждать нечто подобное, господин Зунг.
- Э-э, я, конечно, не говорю об этой ужасной двойной
трагедии.
- Я тоже.
На его лице мелькнула легкая тень недовольства
-Чрезвычайный Председатель Совета безопасности не привык, чтобы его прерывали.
- Как вас зовут, молодой человек? - очень любезно, но с ноткой пренебрежения в голосе спросил он.
- Симов. Тервел Симов, господин Зунг.
- Да. Прекрасно. Видите ли, месье... Симов. Или нет! Тервел! Позволь мне называть тебя Тервел. Ты ведь мог бы быть мне сыном.
Этого мне только не хватало! Полный абсурд!
- Конечно, господин Зунг! - с мальчишеским энтузиазмом ответил я.
Я был весь на нервах, и было не похоже, что время, проведенное с ним, меня успокоит. Его методы были хорошо известны, но им трудно было противостоять. Он использовал "доброжелательные" выражения и похвалы, которые унижали, не давая возможности защищаться. Он обескураживал неожиданными отступлениями и неуместной снисходительностью. Отвечал насмешкой на самые серьезные и долго обдумываемые доводы. Начинал рассказывать анекдоты именно в тот момент, когда его собеседник старался выстроить наиболее сложный логический вывод... Другими словами, Зунг был не из тех, с кем приятно встречаться.
Читать дальше