Константин Калбанов - Робинзоны

Надо же, получилось! Ей-ей получилось! Дмитрий аккуратно перебирая извлеченные из печи изделия не мог нарадоваться удаче. Впервые в жизни он взялся за это дело и результат сразу положительный. Глина оказалась вполне приемлемого качества и посуда получилась на славу. Не без того, треть изделий либо пошли трещинами, либо лопнули, но две трети остались и вполне годились для использования. Знающий толк в гончарном деле непременно посмеялся бы над ним и заявил, что такой результат иначе как провалом не назовешь. Все так и есть, если забыть о том, кто все это делал. Дмитрия трудно было назвать даже дилетантом в этом вопросе, так что это был триумф.

Изделия получились темными, как бы закопченными, и скорее всего этот неказистый цвет так и останется, но это ерунда. Тут не до красоты, тем более как получить глазурь он понятия не имел. Вот вам потомки печь, а как добиться остального думайте. Дедок что-то такое рассказывал, да только в памяти ничего не осталось.

Хм. С другой стороны говорят, что человек не способен ничего забыть, все, что он когда-то видел или слышал, спокойно хранится в тайниках его памяти. Что же, возможно это и так, вон сколько всего уже вспомнил, никогда бы не подумал, что это возможно, а оно вон как. Так-что если припомнит, то обязательно воспроизведет, а пока и так хорошо.

Но с другой стороны, с этим нужно что-то делать. Если все передавать из уст в уста, то проку от этого не будет, рано или поздно это станет достоянием отдельных мастеров, а сколько секретов было утрачено с их гибелью. Или не делать вовсе? Да нет же. Если что-то делаешь, то делай это хорошо или вовсе не берись. Значит, нужно будет взваливать на себя еще и письменность. С другой стороны это греет самолюбие. Одно дело, когда потомки помнят о тебе по легендам, где сам черт не отличит правду от вымысла и совсем другое, когда все достоверно записано.

— Хорошо получилось, — вертя в руках горшок, констатировала Лариса, затем взяла в руки крышку, все из той же керамики и накрыла его, — Подходит. Не так плотно, но все одно неплохо.

— Признаться боялся, что слишком сильно поведет, но ничего страшного не случилось.

— Как думаешь, если его уронить, он сразу расколется?

— Ларис, я слишком долго над ним корпел, чтобы сейчас испытывать его на прочность. Вон возьми лопнувший и проверяй.

— Да не волнуйся ты. Я пошутила. Слушай, а теперь бы и ухват не помешает, как его в печь ставить и обратно доставать?

— Смастерю, что-нибудь, хотя к кузне рановато подходить. Нужно угля нажечь, меха сделать.

— А вот эти трубки для чего? — указала она на керамические изделия в виде труб.

— Так для поддува в кузнечный горн и домницу. Нужно же будет выплавку налаживать. Это пробные партии, я еще наделаю, на всякий случай, прозапас.

— Думаешь у Максима получится?

— А у него выхода нет. Сам ведь затеял научно-техническую революцию в отдельно взятом племени.

— Ясно.

— Слушай, я тут подумал. Словом нужно бы наладить тут письменность. У тебя вроде неплохо получается с Сайной.

— Это от скуки.

— Понимаю. А за плановое обучение не возьмешься?

— Ди-има-а, ты как себе это представляешь? На глиняных и восковых дощечках? Кстати воска у нас нет, — последнее было сказано с видимым укором. Ну да, не занимался он поиском пчел. Достали ее эти лучины, а что тут поделаешь?

— А если на бумаге?

— Сума сошел? Откуда здесь бумага? Ты обнаружил неподалеку целлюлозо-бумажный комбинат?

— Напрасно иронизируешь, ее очень даже можно сделать и все не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Я бы даже сказал все очень просто и даже ты без особого труда это сможешь делать.

— Смеешься?

— Нет.

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее.

— Бумагу можно делать из обычной тины, ее тут пруд пруди. Только сейчас вряд ли получится. Тут много солнца нужно, чтобы она не просто высохла, но и выгорела на солнце, иначе получится зеленой. Хотя и так будет серо-буро-пошкарябанной, что-то типа плохой туалетной бумаги, это по цвету, не по качеству.

— А по качеству ничем не уступит нашей?

— Уступить-то уступит, но это будет самая настоящая бумага.

— Давай дальше.

— А что дальше. Мелко нарезается, разводится в воде, желательно добавить немного клея, и крепче выйдет, и чернила расплываться не будут. Потом массу выкладываешь на мелкое сито, количество зависит от того какую толщину хочешь получить, даешь воде стечь, потом кладешь на отполированную доску, сверху другая, и не надолго под гнет. Как согнал окончательно воду, можно положить, к примеру, на гладкую плиту, которую можно разогреть костерком. Просохла и пожалуйста, готовая бумага. Обрезаешь все лишнее, обрезки обратно в переработку. Мы этим баловались в детском доме, от делать нечего.