Джеймс Бибби - Спасение Ронана (Ронан-варвар - 2)

* * *

Хотя была уже глубокая ночь, небо покраснело от бесчисленных пожаров. Пылала, наверное, добрая половина Бренда, и едкий запах дыма смешивался с невыносимой вонью горелого мяса.

Сидя на белом коне у западных стен города, Шикара ожидала, пока ее подручные снова соберут и склеят армию в единое целое. Повсюду толклись орки - выли, орали, размахивали бутылками и флягами с алкоголем. Многие тащили с собой отрубленные человеческие конечности, которые они успели заблаговременно обжарить, и время от времени отрывали от них солидные куски мяса. У других на копья были насажены человеческие головы с остекленевшими глазами*. [Человеческие глаза представляют собой великий оркский деликатес. Покупая у мясника мертвого человека, оркские домохозяйки всегда просят оставить глаза и нередко шутят: "Давненько я в человечьи глаза не смотрела". С юмором у орков всегда было неважно.]

Угрюмо оглядывая мрачные результаты своих трудов, Шикара впервые почувствовала смутную неловкость от немыслимых масштабов смерти и разрушения. Затем она посмотрела на лежащее перед ней городское кладбище. После сегодняшней бойни горожанам придется вчетверо его расширить. Так им и надо! Им - и шестерым жалким старикам, которые возомнили, что могут ее в своих планах использовать. Внезапно Шикара ощутила, как вновь поднявшийся в ней красный туман гнева угрожает ее поглотить. Именно так всегда поступают мужчины - используют тебя, а потом выбрасывают. Ничего, она им покажет! Она им всем покажет!

Шикара подумала о Ронане - воине, который освободил ее от чар, но лишь затем, чтобы отвергнуть ее ухаживания. Странное дело, она испытывала большую вину за то, что применила к нему Заклинание Старения, чем за разрушение целого города. Вот ведь несчастье, что такое чудесное тело... Боги, да она же в него влюбилась! А, ладно. Быть может, Ронан будет испытывать к ней иные чувства, когда она ему прежний облик вернет. Если только он за это время от старости не подохнет. Вот будет жалость. Пожалуй, ей следует это проверить. Все равно уже пора проверить, как там дома дела.

Сунув руку в седельную сумку, она вытащила оттуда розовый хрустальный шар, который так удобно подходил к ее ладони. Держа прохладную сферу перед лицом, она на нее дохнула, и в глубине хрусталя вспыхнула искорка. Еще несколько секунд, и искорка расплылась в изображение сидящего за столом мужчины. Это был Карлин, невероятно привлекательный начальник замковой стражи, который, впрочем, в данный момент выглядел скорее как невероятно озабоченный начальник замковой стражи. Шикара тут же поняла, что перед ней человек, обязанный доложить о плохих новостях и понимающий, что находится в очень глубокой заднице.

- В чем проблема? - поинтересовалась она.

- Ну, мм... я не совсем понимаю, как это случилось, но... мм...

- Рожай, пока у тебя еще язык имеется.

- Похоже, что кто-то... мм...

- Что - кто-то?

- Кто-то пленника освободил!

- КОГО?!

- Ну, мм... того черного воина в темнице. Его освободили. Кто-то.

- Tute homo tristis, mus fieristi!

- Пи-и! Пи, пи, пи-пи-и!

Шикара наблюдала за невероятно привлекательной мышкой, пока та испуганными кругами носилась по сидению кресла. Как славно, что она бросила на Ронана заклинание Незримого Ока. Это означало, что она могла увидеть его, где бы он ни оказался, и с легкостью взять его след. Быстро пробормотав нужные слова, Шикара терпеливо подождала, пока в хрустале пройдет кружение и шипение, а затем со сдавленным проклятием подалась вперед.

В хрустальных глубинах стало видно, как Ронан гнется, точно мешок с дерьмом в седле коня, трусящего по дороге через северные подножья Хромовых гор. Выглядел он совсем выдохшимся, и от падения его уберегали только руки той клятской воительницы, что непрерывно и досадно присутствовала в его мыслях с тех самых пор, как Шикара его уволокла. За ними следовал дохлый уродец, который был в хижине, когда Шикара отомстила Некросу, а еще там был бурый осел и какая-то тощая девка - беспризорница.

Вот, значит, как? Она, Шикара, была недостаточно для него хороша? И теперь он с этой костлявой, плоскогрудой воительницей сматывался? Кто-то должен за это заплатить!

Шикара стала озираться, и взгляд ее снова упал на кладбище. Идеально!

- Vivat mortui! Huc venitis, nothi iniucundi!

Ветер, холодный, как зимнее утро в Орквиле, стал задувать вокруг колдуньи, набирая силу и вороша ее длинные рыжеватые волосы. А затем этот ветер вдруг так быстро рванул к кладбищу, что стало видно, как перемещается воздух. Он закрутился у ближайших к воротам могил, собирая сухие листья и мертвую траву в большой ком и, подобно небольшому смерчу, поднимая его вверх. Вслед за этим он внезапно разделился как бы на четыре отростка, каждый из которых, точно гигантская стрела, вонзающаяся в плоть колосса, нырнул в одну из могил.