Юрий Нестеренко: Голубое небо Земли

-- Нет. К сожалению, нет, капитан.

-- Значит, нам нечего делать в этом вашем госпитале. К тому же есть риск, что нас оттуда вообще не выпустят. Врачи заявят, что нам противопоказано тяготение, и до конца жизни мы сможем видеть Землю только в иллюминатор. Что, скажете -- не так?

-- Я не врач, -- ответил Мердок без прежней уверенности.

-- Ну так спросите у них. Я-то их знаю. ("В мое время отбор по здоровью в звездные экспедиции был воистину драконовским... поэтому, наверное, столько из нас и дожило до возвращения. Почти половина команды. ")

-- Да, капитан! -- словно вспомнил что-то Мердок. -- Мы получили ответ на ваш запрос. К сожалению, ответ отрицательный. Ваша жена скончалась двадцать восемь лет назад. Ваш сын умер три года назад. Мне очень жаль, капитан.

МакГрегор вздохнул с облегчением. Должно быть, Мердок хотел дать ему понять, что капитану нечего делать на Земле... где ему сознавать, что МакГрегор стремится на Землю вовсе не ради встречи с призраками прошлого.

-- Что по другим членам команды? -- спросил он.

-- Живы сестра Томлинсона, дочь Баффита, двое племянников Гонсалеса, младший брат Гуччи, племянник Стерна и племянница Прауда. К сожалению, это все.

Ничего удивительного. Когда они уходили к звездам, мало у кого были семьи и тем более дети. Все-таки, даже если бы все прошло по плану, они вернулись бы почти через тридцать лет после старта. Правда, благодаря релятивистскому сокращению времени, сами бы при этом практически не постарели... Тогда летали только к ближайшим звездам, хотя теоретически можно было посылать экспедиции, которые вернулись бы и через сто, и через триста, и через тысячу лет. Но этого не делали. Не столько даже потому, что вернувшимся астронавтам было бы трудно адаптироваться в новом мире -- просто считали бессмысленным. И, как выяснилось, правильно считали. Люди все-таки изобрели этот, как его, гипердрайв...

-- Адмирал, -- сказал МакГрегор, -- как вы знаете, ученых у нас на борту было больше, чем астронавтов Флота. И тем не менее -- среди тех, кто дожил, большинство составляем именно мы. Как вы думаете, почему?

-- Вероятно, вас более строго отбирали по здоровью?

-- Нет, медицинские нормативы были для всех одинаковы. Дело не в этом. Выдержать это семидесятипятилетний полет мог только тот, у кого была цель. Ученые после аварии двигателя этой цели лишились. Они знали, что все добытые ими сведения о системе Барнарда безнадежно устареют к моменту нашего прибытия. Ведь после нас были другие экспедиции?

-- Третья планета Барнарда уже колонизована, -- признался адмирал. -На спутниках действуют постоянные станции. На месте вашего лагеря -мемориал.

-- Вот-вот... А у нас, у экипажа, была цель -- довести и посадить корабль. Неважно, как нас встретят, и будут ли огромные аудитории внимать нашим докладам. Просто -- вернуться на Землю. На Землю, адмирал. Не на околоземную орбиту.

-- Я понимаю ваши чувства, капитан... ("Да уж, как же! ") Но вы должны следовать на госпитальную станцию. Это приказ.

-- Сожалею, сэр. Я восемьдесят лет неукоснительно следовал уставу. Но боюсь, что больше мне уже нечего терять, адмирал. Я намерен посадить корабль на Землю, чего бы мне это ни стоило.

-- Капитан, ваш посадочный модуль оснащен ядерным двигателем. Эксплуатация таких двигателей в атмосфере Земли запрещена пятьдесят лет назад.

-- У нас имеются аварийные ракеты на химическом топливе.

-- Вы представляете себе перегрузку при использовании этих ракет?

-- При полном расходовании штатного запаса топлива -- четыре g, -вынужден был признать МакГрегор.

-- Я не врач, капитан. Но даже я понимаю, что это убьет вас. И вы это понимаете, иначе тормозили бы с бОльшим негускорением, чем один и два.

-- Да, но это при штатных запасах. Если вы дадите нам дополнительное топливо, мы сможем идти по более пологой траектории и с меньшей тягой, удерживая перегрузку в допустимых пределах.

-- С какой стати мы должны давать вам топливо?

МакГрегор вздохнул.

-- Я прошу вас, адмирал. Очень прошу. Может быть, это последняя просьба, с которой я обращаюсь к кому-нибудь в моей жизни.

Мердок помолчал.

-- Производство топлива такого типа прекращено шестьдесят лет назад, -сказал он наконец. -- Идите к госпитальной станции, капитан. Даю вам слово офицера, что вас отправят на Землю первым же челноком.

-- Сожалею, сэр, отрицательно. Я должен сам посадить свой корабль на свою планету. Я ждал этого восемьдесят лет.

Вновь повисла пауза. В динамике потрескивали помехи.