Юрий Манов - Не мир принес

— Да и с тобой тоже, «продвинутый» ты наш. Уши брить не забывай…

— Отец Иоанн, не надо, я просто не могу пустить вас туда, — сказал Васинцов, морщась от боли. Пашка торопливо наматывал бинт ему на плечо, и каждое прикосновение отдавалось болью во всем теле. — Вы посмотрите, это же безумная толпа, они сейчас хуже зверей, они ничего слушать не будут.

Отец Иоанн выглянул в окошко, забранное решеткой, толпа у ворот «вивария» продолжала бесноваться, поверх их голов ясно было видно тело, распятое прямо на воротах складского ангара. Совсем молодой самец — волчар, из пасти свисает слюна, лапы прибиты к воротам гвоздями. В руках у людей дубины, обычные и утыканные гвоздями, арматурные прутья, кое-кто с ружьями. И когда только вооружиться успели? Лица оскаленные, раскрасневшиеся, то ли от морозца, то ли от выпитого, — ящики с горячительным стояли тут же, неподалеку. И кто ж такой у нас щедрый? Васинцов попытался разглядеть в толпе черные береты охранников института, но не увидел ни одного. Где же этот чертов бригадир? И охранников нет, телевизионщиков пруд пруди, вон камер сколько, а охраны и милиции не видно. Расправа в прямом эфире без помехи со стороны правоохранительных органов, смело придумано, и кто же режиссер?

Пустая бутылка со звоном разлетелась о прутья решетки, осыпав всех градом мелких осколков.

— Пригнитесь, святой отец, — сказал Корич, доставая со стеллажа синее армейское одеяло. — Вот идиоты, стекло разбили. Задубеем теперь. Ну что делать будем, командир, отстреливаться?

— Огня пока не открывать, — приказал Васинцов.

— Надо же, сколько времени охраняли людей от зверей, а теперь приходится спасать зверей от людей. Кто бы мог подумать?!

— Кстати, про зверей, как они там?

— Да нормально, — ответил Корич, — сидят в ангаре, со страху трясутся. Там у некоторых баб, в смысле — самок, детеныши малые, скулят так жалостливо.

— Пойду-ка я их приободрю, — сказал, поднимаясь, отец Иоанн. — Божье слово, единственное утешение страждущим…

— Пашк, проводи, — кивнул головой Васинцов вслед священнику.

Зачем он послал Пашку? Корича надо было, Корича или хотя бы Крушилина…

Толпа за окном заревела.

— Ну что они там? — сказал Васинцов, сразу очнувшись от дремы.

— Ща гляну. — Корич приподнял одеяло, которым они занавесили разбитое окно, посмотрел вниз.

— Командир, там… там Иоанн с Пашкой.

Васинцов выглянул. Монах стоял перед толпой и, прижимая руки к груди что-то, говорил, что именно, отсюда было не расслышать. Пашка стоял сзади, в паре шагов, и нервно теребил ремень автомата.

— Как же он дверь открыл?! — зачем-то спросил Дзюба. Действительно, разве имело это сейчас хоть какое-то значение?

— Так, все вниз! — громко скомандовал Васинцов и схватился за автомат. — Крушилин…

— Поздно, — тихо сказал Дзюба.

— Люди, опомнитесь, вы же — люди! — то ли послышалось, то ли на самом деле услышал Васинцов.

А телевизионщики уже приникли к своим камерам, а толпа уже двинулась к воротам, смяв, растоптав человеческие фигурки. В этот момент раздался вой, жуткий, протяжный, тоскливый. Корич зажал уши, Дзюба застонал, Крушилин неловко выронил пулемет, и он с грохотом упал на пол. А толпа попятилась, отхлынув от ворот, сначала едва-едва, а через минуту все бросились врассыпную, сбивая камеры и осветительные лампы телевизионщиков, переворачивая ящики с пойлом и топча упавших людей. Зов стаи, многократно усиленный зов стаи.

Когда его отпустило, Васинцов снова глянул в окно и увидел неподвижную фигуру в снегу у ворот и ярко-алые пятна вокруг. Около распростертого тела стоял на коленях Пашка, без сферы, в болтающемся на одном ремне «бронике». Окровавленными руками он попытался приподнять тело, но покачнулся и сам повалился на бок.

Электровоз загудел, состав дернулся, громыхнул и медленно начал вкатываться в раскрытые ворота «вивария». Едва поезд остановился, звери, кто на четырех, кто на своих двоих, начали забираться в вагоны. Высокий офицер в черном бронежилете и с шевроном «Кондор» на рукаве отдал Васинцову честь и протянул какую-то папку.

— Двенадцать вагонов, хватит?

— Вполне.

— Только это… сами понимаете, проводников нет, они как услышали, кого надо везти, разбежались. Так что вагоны холодные, не протопленные.

— Ничего, они привычные, шерсть густая, да и мороз спал.

— Где прикажете взять эшелон под охрану?

— Вот из Москвы выберемся, тогда…

— Хорошо, моя группа будет вас ждать в Люберцах, там уже формируется спецэшелон.