Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

Но я был рад перерыву. У меня было чувство, что Поль сказал намного больше, чем он намеревался сказать. Я думаю, в этом были виноваты снотворные таблетки. Они хороши, если их использовать по назначению, но они заставляют говорить вещи, о которых лучше умолчать.

В конце второй светлой фазы стало ясно — по крайней мере, Полю, что эта долина подходит для колонизации. Она была не идеальна, и, может быть, по ту сторону гор были лучшие места, — но жизнь коротка. Поль сдался после ее оценки с помощью сложной системы, выдуманной Комиссией и состоящей из девяноста двух пунктов. Тут наличествовали как минимум семь пунктов. Более пригодная долина могла подождать до того времени, когда поселенцы ее откроют… что однажды, конечно, и произойдет.

Для простоты мы назвали эту долину Долиной Половинного Везения, а горы, лежащие за ней, горами Поля, хотя Поль и протестовал. Потом он сказал, что название это неофициальное, а мы ответили, что мы будем настаивать на своем. Эби Филкенстайн, топограф, занесла эти названия на карту, а другие подписались под ними.

В течение третьей светлой фазы мы все еще занимались изучением подробностей. Мы должны были вернуться назад, когда для этого представится возможность. Так что нам предстояло проспать еще одну темную фазу. Некоторые, конечно, возражали. Они всю ночь играли в покер, но я не принимал в этом участия, потому что терпеть не могу что-нибудь терять. Мы провели пару дискуссий, но ни одна из них не была такой серьезной, как та, первая.

В конце третьей темной фазы до меня постепенно дошло, что я еще ничего не видел, кроме стенок нашей палатки. Я попросил Поля, чтобы он разрешил мне немного отдохнуть.

Хэнк помогал мне с начала темной фазы. Он был ассистентом топографа. С начала темной фазы были запрограммированы снимки, которые нужно было сделать при помощи вспышки. Он должен был сделать их с самой высокой точки на юге, а потом при помощи этой же мощной вспышки сделать снимки с самой высокой точки на западе.

Хэнк недавно получил свою собственную камеру и постоянно держал палец на спуске. На этот раз, кроме официальных снимков, он собирался сделать и свои личные. Он совершенно испортил снимки, сделанные для топографа, и, кроме того, забыл защитить глаза, когда происходила вспышка. Поэтому он получил бюллетень и был назначен помощником ко мне на кухню.

Вскоре его глаза снова были полностью в порядке, но Филкенстайн больше в нем не нуждалась. Так что я спросил, не можем ли мы оба предпринять небольшую прогулку. Поль разрешил нам это.

В конце второй светлой фазы возникла исследовательская горячка, когда мы открыли лишайники в западном конце долины. Некоторое время было похоже, что мы первыми открыли жизнь на Ганимеде. Но это была ложная тревога — после более тщательного исследования оказалось, что это были всего лишь земные лишайники — один из тех видов, которые были отобраны Биологическим Отделом Комиссии.

Это доказывало только одно: жизнь уже укоренилась на расстоянии трех тысяч ста миль от места первоначального появления человека. Разгорелась горячая дискуссия, были ли споры лишайника перенесены по воздуху или они находились в одежде людей, которые строили энергостанцию. Но, собственно, это было не так уж и важно.

Хэнк и я решили пойти туда, где были открыты лишайники, и посмотреть, нельзя ли там открыть еще что-нибудь. Кроме того, это место находилось в противоположном направлении от нашего первого лагеря. Мы не сказали Полю, что хотим взглянуть на лишайники, так как боялись, что он нам это запретит. Они были найдены на некотором расстоянии от лагеря. Он нас предупредил, чтобы мы не уходили слишком далеко, так как в четверг утром в шесть часов мы должны были вернуться в наш первый лагерь.

Я был с этим согласен, потому что у меня действительно не было намерения уходить слишком далеко. Я чувствовал себя не совсем хорошо. Но я никому не сказал об этом. Я не хотел упускать единственную возможность увидеть что-нибудь в этой долине.

Мы больше не обнаружили никаких лишайников. Вместо этого мы открыли кристаллы.

Мы бродили вокруг, и я был счастлив, как ребенок, потому что у меня не было никаких долгов — хотя у меня кололо в боку — и от того, что здесь был Хэнк со своей камерой. Он все время останавливался и делал бесполезные снимки скал и протоков лавы удивительных форм. Он объяснил мне, что он, вероятно, купит участок здесь, в Долине Счастья.