Ллойд Бигл-мл: У железной няньки

- Я думаю, вы не правы, - сказал я. - Пока Бейерс дает бесплатные уроки, люди будут посылать к нему детей. Чем они рискуют? И задолго до того, как они разочаруются в роботе, вам надоест ждать и вы уедете. Что же этот Бейерс задумал?

Профессор улыбнулся и ничего не ответил.

- Наверное, вот что он хочет сделать, - продолжал я. - Бейерс будет давать бесплатные уроки до тех пор, пока не вынудит вас уехать. А затем он сможет назначить любую цену. Ученики должны будут платить, иначе у них пропадут время и деньги, которые уже вложены в музыкальное образование. Он будет брать за уроки в два раза больше, чем вы, чтобы оправдать затраты на робота. Такие машины дорого стоят.

Профессор, казалось, веселился:

- Так ты думаешь, что Сэм Бейерс хочет на этом заработать?

- На Сэма это не похоже, - признался я. - У него была нелегкая жизнь, и он всегда вел себя честно. Вот почему я не понимаю того, что происходит сейчас...

Мы повернулись и медленно пошли по главной улице, пока не оказались возле здания фирмы "Бейерс инкорпорейтед". Бейерс торгует всем понемногу, но до последнего времени основным его товаром были атомные бытовые приборы и разные механизмы. Сегодня утром в витрине у него висела новая ярко-красная вывеска: "Все виды роботов". В помещении над магазином размешалась музыкальная школа Бейерса. И робот, учивший играть на скрипке.

Когда мы проходили мимо здания, открылась дверь и на улицу весело выскочила девочка. Ее длинные золотые кудри развевались по ветру. Ей было не больше десяти лет, но в ее сияющем лице сквозь детскую проказливость уже просвечивала женская красота. Это была Шерон, дочь Сэма. Она обогнала нас, потом взглянула через плечо и резко остановилась.

- Привет, Шерон, - поздоровался профессор.

Девочка мрачно повернулась, не сводя с него глаз. Затем медленно высунула язык.

- Так нельзя делать, Шерон, - сказал я. - Это невежливо.

Она и мне показала язык и бросилась бежать.

- Чего это она? - спросил я.

- В семье Бейерса меня не очень любят, - отозвался профессор.

Если бы любой другой ребенок в Уотервилле поступил подобным образом, я бы обязательно сказал пару слов его родителям. Но говорить на эту тему с Сэмом Бейерсом - лишь терять время. Он обожал свою дочку. Она была хорошенькой, и умной, и талантливой, и возможно, единственным его утешением после того, как сын оказался полнейшим тупицей. Если Шерон в чем-то и нуждалась, так это в хорошей порке, но этого от своего отца она не получит никогда.

Внезапно мы услышали звуки скрипки и остановились. Профессор потянул меня за руку, мы прошли от здания "Бейерс инкорпорейтед" мимо изысканного фасада кафе "Уотервилль" ("Имеется стоянка для автомобилей. Посетите наши сады на крыше и не пропустите наши вечерние гала-представления") и встали перед витриной компании "Земные модели лимитед, Уотервилльское отделение", делая вид, что рассматриваем очаровательные платья для девушек.

- Бетховен, - сказал профессор. Его обычно спокойное, не подвластное годам лицо горело от возбуждения. - Соната до минор, опус тридцать, номер два.

- Я знаю, - ответил я. - В свое время вы заставляли меня ее играть.

Он кивнул.

- Робот заслуживает некоторого уважения. Мало кто из преподавателей настолько хорошо знаком с историей скрипичного репертуара, чтобы знать о существовании этого забытого шедевра.

- Робот хорошо играет, - заметил я.

Профессор быстро на меня взглянул.

- Ты полагаешь?

- Но играет он, как робот, - добавил я.

Было что-то мрачно механическое в этом безразличии к Техническим сложностям, в строгости ритма, в презрении к эмоциональным ценностям. Ученики робота - все до одного - будут играть, как машины, и, к сожалению, добрые жители Уотервилля и окрестностей не почувствуют разницы. А даже если и почувствуют, заботить их это не будет - тонкости музыкального вкуса и исполнения ничего для них не значат, лишь бы их чумазые отпрыски играли.

Мы перешли улицу и встали у входа в аптеку Сэйлора, где было лучше слышно. Лучи солнца доносили до нас музыку - ошеломляющее разнообразие мелодий. Робот играл отрывок за отрывком, я узнал фрагмент старого концерта Альбана Берга и несколько современных пьес Морглитца. Профессор внимательно слушал и ничего не говорил.

Ровно через полчаса музыка прекратилась. Несколько секунд спустя дверь музыкальной школы Бейерса распахнулась. Одиннадцатилетний Джеффери Гэдмен выскочил на улицу, прыгнул в стоящий скуттер и полетел в сторону парка, где играли в скуттербол.