Ирина Булгакова - Зона. Урок выживания

Все естество Красавчика протестовало против долгого броска по открытому участку, испещренному следами аномалий. Да черт с ними, с аномалиями, уж разобрался бы как-нибудь — с чувством, с толком, с расстановкой. Но одинокая фигура, блуждающая в полях — отличная мишень для всех, кому вздумается поразвлечься. Включая зомби, не разучившихся пользоваться оружием… А где вы найдете зомби, добровольно расставшихся с тем же автоматом? То, что вбито в голову намертво, умирает последним. Другое дело, что не у всех появляется желание пострелять — но ведь появляется! И списывать со счетов этого нельзя.

Не следует забывать о долговцах, обожающих вести отстрел всего, что движется с безопасного расстояния. Вот тот лесок, что маячит на горизонте — просто подарок для любителей блюсти нравственность Зоны. Что вы говорите, этот, с дыркой в голове, был сталкером? Ну извините, погорячились. Все равно мутант, если и не внешне, то во всяком случае внутри. А лечение? Оперативное, естественно: пуля в лоб и — почувствовали? — дышать стало легче.

Но это все цветочки. В мертвой деревне, особенно и не скрываясь, топчется хозяин аномалии. Одна из разновидностей Полтергейста. Существо беспощадное и к тому же наделенное зачатками разума. А отмерено ему ровно столько, чтобы заметив добычу, тотчас устремиться следом за ней. Криогенный выхлоп убивает все живое. Вот только кто ответит на вопрос: на каком расстоянии? Те, кто навеки упокоился в мертвой зоне, наверняка знали ответ.

Если пораскинуть мозгами — а до наступления сумерек время еще есть — то можно вспомнить о замечательных качествах обычного Полтергейста, впадающего в другую крайность — огонь. Его выдох может убить на расстоянии в пятнадцать, двадцать метров. Выдохнет огненной струей — живым огнем может и достанет, а вот от высокой температуры кожа начнет лопаться как на печеном яблоке.

Если хозяин "снежка" такой же… чудак, то действовать предстоит крайне осмотрительно.

Красавчик и не заметил, как сделал выбор. И дорога назад, и забег на длинную дистанцию с препятствиями отвергнуты были сразу и бесповоротно. Оставалось одно: воспользовавшись наступающими сумерками, пройти по краю аномалий — между снежком и вон той комариной плешью, настоящей иллюстрацией к "Пособию для начинающего сталкера". Имелась и такая брошюрка, в свое время обсуждаемая в узких кругах. Известностью тоненькая книжка была обязана перлам, типа: "Полтергейст — аномалия, характеризующаяся свободно висящим положением тела, то есть, когда ноги не имеют под собой опоры". Особенно, если учесть тот факт, что целому ряду Полтергейстов не только с ногами, но и с телом совершенно не повезло.

Однако смех смехом, а как бы он не стал последним.

Хруп… хруп.

Нестрашный, знакомый звук ползет из детства, постепенно оставляя позади и первый снег, и мандарины, и праздничное шампанское. Надвигается, впивается в кожу острыми шипами действительности, проникает в кровь, постепенно растворяясь в адреналине.

Хруп… хруп.

Стремительно угасал небосвод. Если серые сумерки еще дают надежду на спасение, то ночь ее отнимет. Каких-нибудь полчаса спустя решение будет принято независимо от желания: здесь, в кустах предстоит встретить рассвет. А уж как пройдет ночь решит Зона.

И Полтергейст.

Хруп-хруп… хруп…

Красавчик упаковал в рюкзак бинокль, проверил, легко ли вынимается запасной рожок, снял автомат с предохранителя. Нет, он был далек от мысли применять оружие. Что оно против криогенной твари? Разве что поцарапает. Сюда бы огнемет, тогда поговорили бы. Если и не равных, то, по крайней мере, по душам. Автомат дарил обманчивую уверенность в том, что лезет сталкер по доброй воле в дерьмо не с пустыми руками.

В наступивших сумерках светлым пятном проступала обреченная деревня. Между покосившимся забором и оврагом лежала узкая окольная тропа. То, что она не была покрыта иголками инея, вселяло надежду на то, что здесь у "снежка" проходила граница.

Сжав в руках автомат, готовый в любой момент огрызнуться огнем, Красавчик двинулся вперед. Он выбирал место, куда можно поставить ногу, краем глаза отмечая то, что мертвая деревня пока не спешит оказывать ему "гостеприимного" приема.

Потянулось медленное время, когда секунда перерождается в минуту, а минута в час. А уж от часа до вечности — рукой подать. Оставалось надеяться на то, что тебе не предстоит принять эту вечность руками, промороженными до кости.

Хруп…хруп…