Я проследовала за профоргом. Встала у него над столом, вполоборота к публике, и сказала:
- До конца обеденного перерыва осталось всего пять минут. И, следовательно, время мое ограничено.
Но и пяти минут мне хватит, чтобы выразить возмущение той дискриминационной политикой, которую вот уже по меньшей мере полтора года проводят в нашем отделе.
Все встрепенулись. Профорг подался ко мне. Лицо его налилось гневом.
- Я не оговорилась. В нашем отделе раз в три месяца проявляет себя ничем не прикрытая дискриминация.
Профорг закричал:
- Ты словами-то не разбрасывайся!.. Ты знай, где и какие слова употреблять!..
- А вы на меня не кричите!.. Я за свои слова отвечаю. А вот вы попробуйте мне ответить, почему, на каком основании и с каких это пор наши лаборанты и старшие лаборанты перестали учитываться в списках премируемых?!
- А, ты об этом,- облегченно выдохнул профорг.- Так они же все лодыри!..
По-моему, среди присутствующих не было тех, за кого я заступалась. Или те, что присутствовали, и впрямь были лодыри. Так или иначе, особенного сочувствия к себе я не замечала. И я взвилась:
- Лодыри?.. Не больше, чем мы с вами, они лодыри!.. И на вашем месте я бы постеснялась бросать в адрес целой группы работников такое обвинение, когда вы сами - первый лодырь нашего института!
Черт возьми, ну совершенно не могу остановиться, а надо бы, если учесть, что я давно уже знаю профорга как человека не только ленивого, но еще и недалекого и мстительного. Но ведь я говорила чистую правду.
Если я сейчас не скажу ее, то кто и когда скажет?
И я понеслась в своих обличениях дальше:
- Уж и не знаю, каким чудом вы оказались сегодня на рабочем месте, а не записали себе липовую библиотеку - не иначе как благодаря гулянке, которая затевается здесь - и затевается, прошу отметить, в рабочее время...
Как-то незаметно в комнате остались только я и профорг. Причем, перед тем как нас покинуть, некоторые сотрудники что-то припрятывали у себя в столах, с отвращением на меня поглядывая.
Профорг же сидел напротив меня (я стояла) и прямо распухал на глазах от злобы и ненависти:
- Вы за свои слова ответите.
- Отвечу, отвечу... А лаборанты?
- Разберемся.
- Чтобы разобрались наверняка, я сегодня же подам докладную по всей форме и приложу выписки из приказов. Подам и вам, и заведующему отделом...
Прозвенел звонок. Нужно было мчаться работать.
И я помчалась. В коридоре передо мной расступались.
Конечно, мне было тяжело. Больше того, в какой-то момент стало страшно, почти так же страшно, как там, в автобусе, когда я почувствовала на себе запоминающий взгляд хама. Но я одернула себя: тут страшно, там страшно, сям страшно - этак не сможешь в жизни совершить ни одного поступка. Разве это плохо, что у меня хватило сил вступить в борьбу за справедливое дело, что я не превратилась еще в равнодушное, толстокожее пресмыкающееся, как некоторые? И неважно, что не все правильно меня понимают,- мелочи это. Так всегда было - во все времена борцам было трудно и одиноко.
В секторе было тихо. Все работали. Я тоже села за расчеты. И внезапно отключилась...
Вернее, выпала. Еще вернее - перенеслась. Еще точнее... Нет, точнее слова не придумаешь. Помню только, что почему-то оторвалась от работы и встала, как встают за партой вызванные ученики. И так же - стоя - оказалась в незнакомой мне комнате, сплошь заставленной старинной мебелью. На столе громоздилась хрустальная ваза необыкновенных размеров. А рядом со столом прилепился древний конторский стул, застеленный оборванной газетой. На этой газете валялись вперемешку куски твердокопченой колбасы, надкусанные и целые соленые огурцы, разломанная буханка черного хлеба, а в середине украшением - возвышалась литровая банка с зернистой икрой, и в икру была воткнута алюминиевая ложка.
- Садись, раз пришла,- сказал хозяин, подвигая ко мне ногой табуретку, на которой только что сидел,женщине надо уступать место - это я твердо усвоил,табуретка опрокинулась, хам заржал.- Ну чего ты? Не стесняйся, садись, выпей за компанию.
- Выпить? В служебное время?
- Да-а! В служебное ты не можешь, это точно,и он заржал снова.- А может, все-таки выпьешь? Дефицитом побалую.
- Неужели вы еще не поняли, что пить с вами сочту позором?- ответила я гордо.- И вообще, что вам от меня нужно? Мне на работе надо быть. Зачем вы крадете мое рабочее время?
- Хорошо!- картинно восхитился парень.- Излагаешь как надо. Я доволен.
Он оглядел меня с любовью, как свое родное детище, и еще раз заржал.
Читать дальше