Антон Никитин: Амнезия

Из глубины невыносимого света, из самой ее сердцевины, ко мне навстречу поднялся ослепительный, вычурный, похожий на древнего зверя, протуберанец. Он приближался медленно, обдавая жаром, все больше искривляя свой неровный хребет, и, наконец, слизнул меня, как каплю воды со стекла.

Кончено. Эпилог

Прямо надо мной, на потолке, невероятной красоты тени то сплетались, то расплетались, образовывая загадочные узоры неведомой еще жизни. Я повернул голову. Тени были от ветки дерева, шуршащей зелеными листами прямо напротив больничного окна. Видимо, где-то внизу лежал большой лист стекла, или что-то еще, столь же блестящее, и от этого на потолке и был блик. За окном были слышны возбужденные голоса рабочих. Видимо, этажом ниже шел ремонт.

Рядом с моей кроватью, откинувшись на спинку стула, сидела пожилая женщина. Голова ее была слегка запрокинута назад, рот полуоткрыт. Она дышала во сне медленно и ровно. Я присмотрелся к ее чертам, и узнал ее.

- Мама, - получилось почти неслышно, но она услышала меня.

- Сын... - на едва проснувшихся ее глазах уже были видны слезы, Сынок, Дима, как ты? - она взяла меня за руку.

- Да вроде ничего - я попробовал подняться, но у меня ничего не вышло - в левом боку взорвалась боль.

- Лежи, лежи... Доктор сказала, что еще неделю никакого напряжения... А этого гада найдут, обязательно найдут, непременно. Мне следователь твердо обещал. В институт я звонила, говорят, выпишешься - оформят академический отпуск, все хорошо будет. Только вот легкое у тебя задето - поэтому нагрузки надо небольшие давать. И не курить. Ты ведь не куришь, правда?..

- Правда...- на душе стало тихо и уютно. Хотелось лежать так целую бесконечность, не отнимать руку, чувствовать себя шестилетним ребенком и не помнить, не думать, не знать ни о чем, кроме этого момента, этой комнаты, этого человека.

Молчание длилось долго, бесконечно долго, ровно столько, чтобы успеть принять это счастье и стать его небольшой частицей.

- Дима, - шевельнулась, наконец, мама, - прости меня, можно я у тебя радио включу, я же здесь почти все время, больше месяца... Новости хочется послушать, а то отстала совсем... Не помешаю тебе? А то ведь время - как раз для новостей, - она показала мне мои командирские часы, которые только что взяла с тумбочки. Своих часов у нее не было никогда.

- Нет, что ты, пожалуйста... - глаза мои устали от света, и я закрыл их.

Мама аккуратно высвободила руку, поднялась. Было слышно, как щелкнул тумблер репродуктора. Некоторое время было тихо. Мама вернулась ко мне, снова взяла меня за руку.

Пропищали сигналы точного времени, отмеряя секунды безмятежности и счастья. Эти мгновения были привязаны уже, зафиксированы этими сигналами, накрепко прибиты к всемирной шкале времени.

- Московское время четырнадцать часов. Вы слушаете... - мамины пальцы слегка задрожали, сжимая мою руку все сильнее, ища опоры, которой я дать ей сейчас не мог, - ...Вы слушаете Радио России.