Геннадий Иевлев: Страж

Раса зеннов была немногочисленна, по сравнению с остальными расами галактики Зевс и была рассеяна по ней небольшими колониями, словно какой-то могущественный сеятель разума, размахнулся и сыпнул их гость по галактике и разлетелись они по всем ее уголкам, не представляя, зачем они здесь оказались и что им делать со своим психотронным полем огромной мощи.

Зеннов боялись все без исключения другие галактический расы. Никто не хотел с ними иметь никаких дел и потому они, некоторым образом, были изгоями, что накладывало на их жизнь печать замкнутости и даже таинственности. При своем появлении на любой населенной планете, зенн был обязан зарегистрироваться в службе безопасности планеты и потому они, часто нарушая закон, маскировались под представителей других рас, чаще всего сармат, так как внешне они были очень похожи, да и структура их полей была идентичной и выстроить его для зенна не составляло никакого труда. Если обман раскрывался, зенн, согласно подписанного их расой закона, обязан был больше никогда не покидать своей родной планеты. Но, насколько Дакк знал, еще ни разу этот закон не вступал в свою силу, не по причине отсутствия нарушений, а по причине невозможности провести подобный контроль, насильственный психоанализ разума, кого бы то не было, в галактике был запрещен, а добровольно никто из зеннов раскрываться не собирался.

Действительно, Крет имел типичное поле зевсов, этакое аккуратненькое, без каких бы то ни было изъянов, но Дакк чувствовал, что под полем зевса у Крета есть еще одно, какое-то непонятное поле, тщательно маскируемое, рваное и импульсивное, вдруг проявляющееся на едва уловимое мгновение, словно ниоткуда, и вновь исчезающее, во все тоже никуда.

Сонн, второго поля командира станции совершенно не чувствовал и потому к подозрениям Дакка относился с некоторой иронией. Как Дакк ни старался, но овладеть, хотя бы крохотным кусочком неуловимого поля Крета, ему никак не удавалось, чтобы предъявить его своему дуэте, как доказательство, а доказать существование второго поля у Крета другим способом он не мог.

— Уверен. — Сонн, для убедительности, покивал головой, его губы тронула надменная усмешка. — Около часа назад я почувствовал напряженность нитей зонта. Что-то, явно, шло через пространственный континуум со стороны галактики гротов. Шло так аккуратно, что нити зонта даже не завибрировали, лишь едва ощутимо возросло их напряжение. Наконец я понял — это гроты портируют нечто. Это не обычная портация ими своего военного корабля, это портация нечто. Защита зверская. Он уже материализовался, но и даже после восстановления я не чувствую его. Он наглухо закрыт. Его нигде нет, но в тоже время, он, словно, везде.

Дакк, вдруг, вскочил с кресла и метнувшись к Сонн, почти уткнулся своим лицом в его лицо.

Почему ты не предупредил меня сразу же, как почувствовал его? Материализации еще нет. Ты ошибаешься. Ты не представляешь, что может произойти. Послал он несколько злых мыслей своему дуэте.

Сонн отшатнулся и недоуменно уставился Дакку в лицо.

Я же его чувствую. Пришла к Дакку ответная мысль.

Это ложное чувство, Сонн. Здесь что-то не так. Будь осторожен.

— На место, Дакк! — Раздался властный голос Крета. — Ты еще не понес в полной мере наказание за свою прошлую ошибку, а уже стремишься совершить еще одну: Я запретил мысленные дилогии в моем присутствии. Ты будешь наказан. Твой возврат сюда еще ни о чем не говорит. Твою истинную вину поручено установить мне и я это обязательно сделаю, несмотря на все твои противодействия. Либерализм Регата может дорого обойтись галактике.

Ни проронив больше ни слова, Дакк вернулся в свое кресло и, отвернувшись от Крета, невидящим взглядом уставился в величественный образ галактики Зевс. В нем все кипело внутри: от злобы на командира станции, беззастенчиво напомнившем ему о его прошлом промахе; от злости, как на себя, за то, что истосковавшись по бескрайнему пространству, вместо того, чтобы тщательно проанализировать его, а затем уже наслаждаться его вечностью, сразу же нырнул в его объятия и потерял контроль над ним, так и на свого дуэте, который не сказал ему о пространственной нестабильности при её появлении, а сам пытался разобраться в ней. Но все же Дакк больше всего был недоволен собой: Сонн ведь не знал, что его дуэте, отнюдь, не сармат.

Дакк, вдруг почувствовал, как что-то острое, словно лезвие бритвы, полосонуло его защиту и тут же метнулось прочь.