Юрий Никитин: Абсолютный развод

- Вы изменились, - сказала женщина наконец. - Раньше бы так не сказали... Или обмен удался? Вы все твердили, что рождены для прошлых эпох.

Олег с трудом оторвал взгляд. В ушах звенело, мир вне этого балкона потерял очертания, стал неинтересен, исчез вовсе.

- Вы правы... Меня зовут Олег, я из прошлого века. Из 1999 года. А как зовут вас?

- Татьяна Осинина. Держитесь вы хорошо... Адаптация почти мгновенная! Завтракали?

Маечку она небрежно отбросила, и Олег вздохнул с облегчением. Она перехватила его взгляд, раздвинула губы в предостерегающей улыбке:

- Мой наряд еще ничего не значит. У вас мода тоже шла в ногу с подавлением животных инстинктов в человеке... Вспомните! Бабушки в молодости всегда одевались скромнее внучек. Пойдемте ко мне, я покормлю вас, покажу, как пользоваться кухней, комплекты везде одинаковые, а там справляйтесь сами. Мне на работу скоро.

Олег перешагнул через низенькую чугунную ограду, отлитую по типу старинных петербургских. В квартире экстравагантной соседки чуть не ошалел от обилия непонятных вещей. Женщина двигалась легко и быстро, ловкая, однако он ощутил, что прикоснуться к ней непросто.

- А почему так оскорбительно о наших инстинктах? - спросил он, усаживаясь с нею за стол, куда она выставила еду.

- Не притворяйтесь, я, как и всякий грамотный человек, историю знаю. Представьте, что человек эпохи, скажем, Пушкина или Лермонтова оказался бы в вашей эпохе, проехался бы в битком набитом троллейбусе в час "пик", где его поприжимало бы то к одной женщине, то к другой, то к третьей... Какие опрометчивые выводы сделал бы о нравственности вашего времени на основании единичного, неверно истолкованного факта? А то, что помещик силой таскает крепостных девок на сеновал, а помещица спит с конюхами...

- В нашем времени уже не было помещиков, - прервал он, - но это неважно, я все понял.

- Вот и хорошо, - сказала она с облегчением, - а то предыдущий сосед... Все мечтал о старом добром времени, то есть о вашем, бичевал нынешние нравы, так и не поняв и не приняв их.

- Я не буду бичевать, - сказал он поспешно, опять с усилием отрывая взгляд от ее развитой фигуры. - Мне здесь нравится.

- Да, вы же по условиям обмена эпохе соответствуете... Но, - сказала она вдруг резко, перехватив его взгляд, зеленые глаза диковато блеснули, поймите правильно, не ошибитесь! Первое впечатление обманчиво.

Он смущенно поднялся, сказал твердо, стараясь, чтобы голос звучал как можно искреннее, убедительнее:

- Клянусь, понимаю! Нет распущенности, потому что ныне дух высок, но нет и ханжества, ибо и тело у нас все-таки есть, и оно тоже наше... Так?

- Теперь верю, что поняли правильно.

Она дружески поцеловала его в щеку, на миг прижавшись твердым горячим телом, взглянула на часы, охнула, схватила, как ему показалось, легкую накидку из марлевки и выбежала из комнаты.

Ощущая странное жжение в тех местах, где она прижималась к нему грудью, он осторожно вышел на балкон, перебрался через бортик в свою квартиру.

Так, у телевизора несколько сот программ... Что ж, знакомство с новым миром можно начать и с помощью экрана.

- Готова ли наша сестра?

Наталья вздрогнула. На нее с ожиданием смотрели трое высоких старцев, все в белых полотняных одеждах, один с резным посохом в руке. Дальше тянулась бесконечная унылая равнина, дул холодный сырой ветер. Наталье показалось, что прямо в воздухе веет молодостью и жестокостью этого мира.

В нескольких шагах от волхвов, ведунов, а может быть, браминов хранителей ключей от Брамы, священных ворот в вирий, - замкнутым кругом возвышался частокол из толстых свежеоструганных бревен, похожий на маленькую крепость. Изнутри слышался треск, из-за бревен поднимался столб черного дыма, пахло горелым мясом.

- Готова, - ответила она сдавленно.

Сзади лязгнуло, испуг развернул ее в другую сторону. В двух десятках шагов ровными рядами стояли тяжеловооруженные воины и все с ожиданием смотрели на нее. Вдали виднелся деревянный град, оттуда тянулась темная живая змейка, что постепенно превращалась в колонну воинов. Они все шли сюда.

Она поспешно шагнула к воротам капища, спасаясь от испытующих взглядов. Ее босые ноги озябли от росы и лишь у частокола ступили в теплый пепел.

Но едва миновала ворота, как бревна частокола, повинуясь чьей-то воле, разом затрещали, наклонились вершинами наружу и так, веером, грохнулись на землю, и снова она очутилась на перекрестье тысяч внимательных глаз!

В центре капища вместо ожидаемых Сварога, Перуна, прочих языческих богов - грубо сколоченный, словно руками великанов, помост из толстых бревен, из которого вырастает острием вверх, словно грозя небу, огромный обоюдоострый меч, и яркое солнце грозно играет, блещет на лезвии, мечет огненные блики, словно сыплет убийственные солнечные стрелы...