Юрий Никитин - Десант центурионов

Мы с Илоной поспешили вслед. Офицер бежал рядом со мной, держа обнаженный меч наголо. Мне он не доверял, а за Тверда явно не беспокоился. Рыбак рыбака чует за версту. Здесь - за римскую милю.

Через несколько минут мы выбежали на площадь, на краю которой стояло огромное здание, сложенное из серых каменных глыб. Массивные ворота были украшены барельефом "Кронос пожирает детей..." На второй половине ворот возмужавший Юпитер красочно лишал Кроноса его детородной силы, утверждая тем самым право человека на бессмертие, на право именоваться богами в отличие от титанов Крона и вообще племени титанов.

Бегом мы промчались через площадь. Центурионы в воротах выставили угрожающе копья:

- Пароль?

- "Медведь" и "Сокол"! - выпалил запыхавшийся офицер. - Тьфу, пароль "Помпея". Скорее открывай, игра начинается!

Страж с завистью окинул нас взглядом, взял жетоны, которые протянул офицер, сунул в щель опознавателя. Замигали огоньки, ЭВМ медленно переваривала данные.

- К кому? - поинтересовался страж.

- "Медведь"... Тьфу, к Верховному жрецу института Кроноса. Быстрее, мы сперва заскочим в дежурку, там у вас телевизор!

- Везет же людям, - пробормотал стражник. - А тут стой, как проклятый.

- Ладно-ладно! Вас сейчас двое, а должно стоять шестеро. Где остальные?

Страж больше спрашивать ничего не стал, поспешно дернул за рычаг. Ворота начали бесшумно раздвигаться. Офицер, не выдержав, первым кинулся вперед, почти забыв про нас. У меня появился шанс убежать, но куда я денусь в чужом мире?

Догнав офицера, я сказал осторожно:

- Зачем институт Кроноса? Меня бы лучше к Зевсовикам... э... юпитерианцам. Проблема не столько временная, сколько пространственная.

Офицер даже не отмахнулся. Он едва не сорвал дверь, врываясь в первую же комнату на нижнем этаже здания. Там было полно народу, Тверд с нашими центурионами уже протиснулся поближе к телевизору. Телевизор оказался огромным, цветным. Воздух в комнате был спертый, насыщенный тяжелым запахом пота. На цветном экране мечутся человеческие фигуры. Телевизор орал так, что дрожали стекла в окнах, но центурионы тоже орали в азарте, лупили себя по коленям, друзей по спинам, громко давали ЦУ тем, кто мечется по арене.

Передача велась из цирка. Игра уже длилась минут пять, на золотистом песке двое лежали неподвижно, а третий, с залитым кровью лицом, пытался отползти к бортику, но, ослепленный, тыкался головой в ноги гладиаторов. Кровь брызгала на панцири, быстро впитывалась в песок, оставляя красные пятна. Команда в золотистых доспехах теснила иссиня-черных, но те встали в круг, атаку отбивали хладнокровно. У каждого гладиатора на спине было написано крупными буквами имя и номер.

Кое-где бой шел еще копьями, но большинство уже рубилось мечами. Гремела барабанная дробь марша, который показался мне чуточку знакомым. Арену заливали яркие лучи прожекторов. Камера на миг показала одного из техников, что двигал прожектором, виртуозно меняя светофильтры, а его помощники колдовали над пультом, усиливая и придавая тембровую окраску смертельным хрипам, доносящимся с арены.

Ряды зрителей располагались высоко. В первом ряду мелькали возбужденные женские лица, блестящие детские глазенки, тут же вторая камера показала двух могучих бойцов, что, отбросив щиты, яростно рубились мечами. У одного слетел от страшного удара шлем с изображением медведя, и противник обрадовано усилил натиск, его меч обрушивался со всех сторон, высекая искры, публика ревела от восторга, но вдруг отступающий неожиданно сделал неуловимый шаг в сторону, меч блеснул и... исчез, с такой скоростью был нанесен удар. Гладиатор из команды "Сокола" даже не успел схватиться за разрубленное плечо.

Публика взревела от восторга. Легионеры орали, топали. Не в пример зрителям в цирке, здесь больше болели за "Сокол", на чьих щитах сидел огромный сокол с гордо вздернутыми крыльями, стилизованный настолько, что я принял его за толстый трезубец.

Когда гонг ударил на перерыв, "Медведей" осталось пятеро. "Соколы" держались по-прежнему в обороне, но их уцелело семеро. Трое были ранены, уцелевшие зажимали им раны ладонями, стремясь сохранить боеспособность игроков своей команды до начала второго тайма. Или периода. Раны, судя по всему, перевязывать считалось немужественно или незрелищно.

В перерыве между рядами публики сновали быстрые обнаженные рабыни, подавая мороженое, ситро, программки.

Прозвучал гонг. "Соколы" неожиданно изменили тактику, разом перейдя от обороны к атаке. Их раненые шатались от потери крови, руки едва держали оружие. "Медведи" не смогли защититься, когда "Соколы" ударили одновременно, целя в головы, грудь, ноги... В комнате раздался вопль, центурионы вскакивали на ноги, орали. Кричал Тверд, вопил офицер нашего конвоя.