Юрий Никитин: Еще не вечер

Из-за угла выбежал милиционер. Он был в белом кителе без погон, в хромовых сапогах и брюках галифе. Грудь перепоясывали ремни, на поясе висела кобура, откуда торчала рукоятка нагана.

Милиционер заспешил ко мне! Рука его была на кобуре. Увидев, что я не пытаюсь скрыться, он сбавил шаг, но глаза по-прежнему смотрели на меня! В упор с явным недоброжелательством.

Я встретил его широчайшей улыбкой:

- Виноват!.. У нас была только одна заповедная улица - Арбат, а вы реставрировали целый микрорайон?

Милиционер приложил руку к козырьку:

- Гражданин, пройдемте.

- С удовольствием, - ответил я. - Куда угодно. Может быть, я помешал киносъемке? Это непростительно!

Милиционер не ответил. Он даже не снял руки с рукоятки нагана. Мы прошли через два квартала, поднялись на крылечко здания, где висела табличка "Районное отделение милиции..." Я заметил, что прохожие по-прежнему бросали на меня удивленные и даже враждебные взгляды. Сами были одеты как статисты для боевика о становлении ЧК.

Начальник милиции был занят настройкой допотопного приемника. Огромный ящик, окошко динамика затянуто цветным ситцем, только две ручки ни за что бы не догадался, что это приемник, если бы не услышал хриплые звуки: "Все выше, все выше и выше..."

- Анахронист? - спросил быстро капитан. - Так-так... Влияние гнилого Запада, где полно анахронистов и гангстеров... Садитесь, гражданин. А ты, Громобоев, иди на пост. Крупную птицу поймал!

- Я хотел попасть в 2065... ошибка...

Громобоев козырнул и вышел. Я сел на шаткий табурет, чувствуя радостное недоумение. Чудеса! А может, люди смогли превратить целый район Москвы в тихий заповедный уголок 30-х годов?

Стены обклеены карикатурами на акул империализма, лозунгами в защиту негров, графиками о достижениях народного хозяйства, плакатами типа: "Болтун - находка для шпиона", "Враг подслушивает!"...

На столе антикварный телефон, рядом стеклянный чернильный прибор. Массивный, украшенный серпом и молотом, с подставкой для ручек.

- Итак, - сказал капитан после продолжительного молчания, рассказывайте. Кто вы и что вы? Почему встали на преступный путь?

Он сверлил меня быстрым взглядом. Игривое настроение не оставило меня.

- Произошло недоразумение... Я не анахроник! Нет! Я - путешественник во времени. Научный сотрудник института высокой энергии. Доктор наук, родился в 1950 году.

Начальник милиции не отрывал от меня взгляда:

- Чего ты мелешь?

- Простите...

- На дворе 1935 год! А ты кто такой?

Я не испугался. Машина могла передать меня только в будущее. В прошлое дороги не существует. Даже теоретически.

- Недоразумение, - сказал я спокойно, но сердце у меня дрогнуло. - Мы идем по течению времени. С какой угодно скоростью. Но против - невозможно. Я должен попасть в будущее. Только в будущее.

Он побарабанил пальцами по столу, даже наклонился вперед, всматриваясь в мое лицо.

- Зачем вам нелепая игра? Не сходятся у вас, гражданин, концы с концами!

Я ощутил смутную тревогу. Начальник милиции серьезно нахмурился.

- Ничего не понимаю, - я тряс головой.

- Вы шутник, - сказал капитан ровным голосом, - Я родился в 1985 году. Сейчас мне, как и вам, 50 лет. Какой сейчас год? Естественно, 1935-й.

Комната пошатнулась у меня перед глазами.

- Как же так? - я вскочил с табурета. - Не может же время идти вспять?

Начальник милиции опустил глаза, сзади кто-то резко ударил меня по плечу, я сел на табурет.

- Да время идет вспять! Не знаю, что заставило вас вести нелепую игру, но чтобы покончить с нею, я напомню вам: спасение всего человечества в том, что время идет вспять! Так идет оно по постановлению Комиссии, под которым поставили подписи все государства. Мы не знаем прошлого, мы знаем только будущее. Я родился в 1985-м, и тогда уже было страшное время! Человечество каждый миг могло погибнуть. Не только от перенасыщения атомным оружием, но всего-всего...

- Но где же вы живете? - прошептал я, еще не веря тому, что он говорит. - Я пережил трагедию мировой войны! Неужели вы о ней не слыхали?

- Нет...

- Как же вы... Как живете?

Глаза начальника милиции были усталые, почти страдальческие:

- Мы смотрим в будущее, у нас есть уверенность в завтрашнем дне, ибо сейчас 17 мая 1935 года. Завтра будет 16-е, а послезавтра - 15-е. Все мы читаем уже собранные комплекты газет и журналов, знаем, когда убирать эти телефоны, когда отказываться от трамваев и перейти на конку. Изменения происходят медленно и безболезненно. Мой внук вообще не будет знать о кино и телефонах. Его не опечалит потеря того, о чем он не знает. Зато мы наслаждаемся беспрецедентной уверенностью в завтрашнем дне! К тому же, заранее видим допущенные ошибки. Второй раз уже не повторяем.