Аллен Стил - «Если», 2000 № 11

— Помоги мне поднять мотоцикл, — позвала ее Сьюзен.

«Нортон» оказался тяжелой машиной, но вдвоем они справились.

Крышка багажника так и осталась запертой. Литтон не добрался до оружия. Он лежал навзничь, на левом рукаве выше локтя расплывалось алое пятно. Он скрипел зубами, сдерживая стоны, и мелко дрожал, словно его окатили ледяной водой.

Элли решила, что ранен он не очень сильно. Могло быть и хуже.

— Дурак! — бросила Сьюзен и пнула Литтона в ребра. — Какой же ты дурак!

Литтон не сдержался и вскрикнул.

Живности у них было немного. Элли обвела взглядом все свое стадо: восемь коров. У каждой кличка и свой характер, и ни одна не больна бешенством. На ферме Госмор имелись еще курятник, огород, несколько яблонь и участок на склоне холма, служивший пастбищем. Небогато, и без молока хозяйкам не выжить.

Отчаяние камнем легло на сердце Элли. Нет, не таким должен быть запад. Девочкой она читала романы Томаса Харди, где действие происходило в Уэссексе — «Шериф Кастербриджа» и «Под падающим деревом», да и сейчас дочитывала «Лучников». В книжном Уэссексе такие, как сквайр Маскелл, всегда проигрывали. Ах, если бы Дэн Лучник, герой радиопьес, ворвался в паб, паля направо и налево из шестизарядников, и уложил всех этих сволочей мордой в грязь!

Да только нет никакого Дэна Лучника.

Сьюзен копила гнев в себе, отказываясь говорить о коровах и Маскелле. Сейчас у нее было дело — она выхаживала Литтона. Пуля Эрскина прошила его руку навылет. Элли искала пулю, чтобы подарить Литтону на память, но не нашла. Гость потерял немало крови, однако его жизни рана не угрожала.

Элли обняла свою любимицу Пеструшку и отогнала мух от печальных глаз коровы.

— Я вас не отдам! — поклялась она.

Но что она может сделать?

Понурившись, Элли побрела к дому.

Литтон сидел на койке без рубашки. Его руку туго охватывала чистая белая повязка. Элли увидела на его теле старые шрамы. Значит, в него уже не раз стреляли… Он прихлебывал из кружки горячий чай, рядом хлопотала Сьюзен, наводя порядок. Увидев Элли, Литтон улыбнулся:

— Сьюзен рассказала мне о Маскелле. Похоже, он любит, чтобы все было так, как ему хочется.

Открылась дверь, и вошел сквайр Маскелл.

— Именно так, сэр.

Он был одет для посещения церкви, в темный костюм с галстуком-селедкой. У него хватило сообразительности не напяливать пояс с оружием, отправляясь с визитом на ферму Госмор, хотя Элли знала, что небольшой пистолет он где-нибудь прячет. В отца Элли он выстрелил как раз из такого пистолета, когда у них возник спор из-за денег работникам. Элли почти не помнила отца, но ей было известно, что до войны он работал на ферме Маскелла по контракту, а потом стал представителем национального профсоюза фермеров.

— Что-то не помнится, чтобы я вас приглашала, сквайр, — холодно проговорила Сьюзен.

— Сьюзен, у нас могут быть более приятные отношения. Ведь мы соседи.

— Собака тоже сосед сидящей в норе лисы.

Маскелл натянуто рассмеялся.

— Я пришел предложить помощь.

Сьюзен фыркнула. Литтон молчал, но смотрел на Маскелла так, будто видел пистолет под сюртуком гостя и нож в его сапоге.

— Я слышал, у тебя проблемы со скотом? Соболезную.

— В моем стаде нет коров с бешенством.

— Вряд ли это можно назвать стадом, Сьюзен. Так, кучка. Но что с тобой станет, когда ты их лишишься?

Маскелл развел руками.

— Твоя ферма едва окупает вложенный в нее труд, Сьюзен. И держишься ты за нее только из упрямства. А земля твоя никому не нужна — кроме меня. Ферма Госмор — клин, вбитый в мои владения. Вот я и хочу убрать изгороди и присоединить твои жалкие несколько акров к ферме Маскелл.

— А теперь скажи мне то, чего я не знаю.

— Я могу купить ее. Если сейчас, то цена будет выше рыночной. Но могу и немного подождать и выкупить ее у банка за пустяковую сумму. Это предложение я делаю исключительно по-соседски. Пусть старые обычаи изменились, но как сквайр я считаю, что связан обязательствами перед всеми, кто живет в пределах моих земель.

— У твоих предков было только два обязательства: загонять крепостных в могилу непосильным трудом и плодить незаконных ублюдков, насилуя запуганных девушек. Не замечал, как четко виден фамильный подбородок Маскеллов у этих горилл Гилпинов?

Теперь Маскелл рассердился, на его виске запульсировала жилка. Все еще сдерживаясь, он произнес:

— Сьюзен, ты огорчена, и я это вижу. Но сумей взглянуть правде в глаза. Думай обо мне, что хочешь, но я не желаю, чтобы ты зависела от милости прихода и сидела на пособии. Роберт Эймс был моим хорошим другом…