Аллен Стил - «Если», 2000 № 11

Павел Лачев

Нью-Йорк, 20 мая нынешнего года, последний год уходящего тысячелетия. По результатам голосования членов Ассоциации американских писателей-фан-тастов звания «Гранд-Мастер» удостаивается английский прозаик и критик, выдающаяся личность в НФ-мире Брайан Уилсон Олдисс. В этом году мэтру исполнилось 75 лет, 50 из которых он отдал любимому жанру. Множество «серебристых ракет» и клубящихся «туманностей» сопровождали Б. Олдисса на всем протяжении творческой жизни. Российским читателям хорошо известны его романы и повести «Нон-стоп», «Долгие сумерки Земли», «Слюнное дерево»; в начале 90-х годов на русский была переведена даже нашумевшая трилогия о планете Гелликония. Одним словом, вниманием переводчиков автор обойден не был, однако существует один период в его биографии, о котором мы знаем лишь понаслышке.

Конец 1960-х годов. Призрак бродит по Европе. Призрак свободы. Почти одновременно люди по обе стороны железного занавеса почувствовали настоятельную необходимость выступить против того лицемерия и ханжества, которыми просто переполнено существующее общество. Была предпринята беспрецедентная попытка прорыва из нашего обезличенного мира к трансценденции. В Париже студенты под цветущими каштанами строят баррикады, в Праге жгут портреты Сталина, а в Лондоне начинает выходить журнал «New Worlds», ставший рупором «Новой волны». Б. Олдисс примыкает к этому литературному течению и вскоре становится одним из его лидеров. Для романов этого периода — «Доклад о вероятности А» (1968), «Босоногий в голове» (1969) — характерны экспериментальность стиля, глубокий философский подтекст, сюрреалистическая образность. Вышедший же в 1973 году роман «Франкенштейн освобожденный» и вовсе представляется новаторским в НФ-прозе. Ныне роман издан на русском языке петербургским издательством «Амфора» в серии «Новый век».

Обратив свой взгляд в прошлое, к корням НФ-литературы, Б. Олдисс явился, по существу, основоположником так называемой «рекурсивной НФ», ныне часто и успешно практикуемой многими авторами.

Во «Франкенштейне освобожденном» Б. Олдисс противопоставляет эпоху Романтизма нашему прагматичному веку. Он пытается осмыслить метаморфозу человечества, потерявшего свою духовную основу и превратившегося в тривиальную толпу потребителей. Действие «Франкенштейна…» отнесено к 2020 году, когда в результате войны между богатым Севером и бедным Югом была нарушена структура Пространства-Времени, вследствие чего отставной правительственный чиновник Джозеф Боденленд попадает из Техаса в окрестности Женевы 1816 года и встречается там с творцом небезызвестного Чудовища. Пикантность же ситуации придает тот факт, что в том прошлом, в котором оказался наш герой, одновременно присутствуют и Виктор Франкенштейн, уже создавший своего монстра, и Мэри Годвин, ничего не знающая о его существовании, но приступившая к сотворению знаменитого романа, поспорив с лордом Байроном и своим будущим мужем Перси Шелли. Впрочем, с категорией «Время» в романе происходят такие флуктуации, что Мэри Шелли и Виктор Франкенштейн вполне могли принадлежать различным вариантам Прошлого, а Боденленд, совершая свое путешествие из Женевы к вилле Диодати, на самом деле перемещался между двумя параллельными временными потоками. В одном из них были в равной степени реальны Мэри и порожденные ее фантазией персонажи. В другом — лишь злой гений от науки Виктор со своим созданием. Возможно, могла бы существовать и такая вероятность, в которой Джо Боденленд выступал в качестве героя романа, ставшего первоосновой всей нынешней НФ. В конце концов, просто невозможно представить себе женщину, будь она хоть трижды английской аристократкой, которая смогла бы забыть мужчину, преодолевшего бездну в двести лет ради того, чтобы наткнуться «чуть выше ее все еще влажного бедра на налипший ивовый листочек». Любовь эта была удивительно реальной, несмотря на то, что Джо был таким же мифическим существом во времени Мэри, каким и она — в его.

Однако отнюдь не хроноклазмы волнуют Б. Олдисса. Писатель исследует природу возникновения нынешнего технократического общества, сопоставляя его с внутренней сущностью созданного Франкенштейном чудовища. Подобно «франкенштейнову телу», общество, в котором был рожден Джо Боденленд, лишено духа. Здесь празднует победу мировоззрение Виктора Франкенштейна: «Голова восторжествовала над сердцем». Система ценностей в нынешнем мире такова, что, сколько бы каждый из нас ни старался похоронить в себе Чудовище, этим он лишь воскрешает его снова и снова. Освобожденный 200 лет назад Франкенштейном монстр ныне свободен. Между тем, убежден автор, в истории человечества был момент, когда прагматизм еще не убил романтику. Это время, когда жили и творили лорд Байрон, Перси и Мэри Шелли. Их отношение к любви, литературе, политике, наконец, были наполнены такой страстью, что вряд ли у кого-либо повернется язык назвать их существование неподлинным. Они были явно ближе к истинной свободе, чем мы… Хотелось бы также отметить, что роман имел еще и кинематографическую судьбу. В 1990 году Роджер Кор-ман, знаменитый мастер фильмов ужасов, известный своими киноверсиями новелл Эдгара По, экранизировал «Франкенштейна освобожденного». Прочитав книгу Б. Олдисса, режиссер прервал почти 20-летнее молчание — с 1971 года он занимался исключительно продюсированием. «Об одном жалею, что невозможно было использовать в фильме фигуру Эдгара По», — сетовал позже Р. Корман в одном из интервью. Действительно, когда Байрон уже погиб, Э. По был еще совсем ребенком. Впрочем, если предположить, что время нелинейно, в одном из вероятностных миров Мэри Годвин вполне могла обучать искусству любви юношу по имени Эдгар.