Юрий Никитин - Оппант принимает бой

- Больше напряжения в члениках передней первой ноги, - сказал Юваннап наставительно, - ровнее сяжки... Вот теперь хорошо!

Оппант насмешливо фыркнул ему в лицо. Юваннап передернулся от негодования, быстро отодвинулся к соседнему стражу - землекопу с лопатовидными лапами. Тот тянулся, трепетал от почтительности всеми могучими мускулами.

- Надутый червяк, - сказал Оппант громко, когда Юваннап удалился. Даже не верится, что он из стаза, близкого к нашему.

- Умоляю тебя, - прошептала Умма отчаянным шепотом, - говори тише! Я боюсь!

- Ты слишком чувствительна, - сказал Оппант успокаивающе, - под Куполом бояться абсолютно нечего...

- Я знаю, но все равно боюсь. Разве ты не чувствуешь?

- Ты устала...

Договорить он не успел. Тело свело судорогой, в дыхательные трахеи ударил тяжелый запах, Оппант в страхе услышал на языке феромонов:

- Я Тренг!.. Я Тренг!.. Я беспощадный Тренг!!!

- Ну и что? - прохрипел Оппант.

- Я сильнее всех в Племени! - накатилась вторая волна запаха.

Сдавленно крикнула Умма. Ее тоненькая фигурка пошатнулась, начала опускаться. Рабочий беспокойно шевелился, таращил глаза. Оппант с трудом удерживал панику под контролем. Панцирник стоял всего в двух шагах, и Оппанту казалось, что он нависает, как одна из колонн, поддерживающих Купол.

- Что хочет этот говорящий зверь? - спросил Оппант нервно Умму. - Я не пойму... Он нам представляется?

- Я боюсь, - прошептала Умма.

- Панцырника?

- Боюсь его и боюсь... за тебя.

- Почему? - воскликнул Оппант пораженно. - Это же не ритуальный вызов на схватку?

- Я не знаю... Я только слышу опасность.

Оппант ощутил новый сильнейший запах, очень резкий, ядовитый. Он обомлел, ибо услышал свирепое притязание на Умму и угрозу всем, кто общается с нею!

Оппант был так рассержен, что он не успел подумать, как у него почти сам собой вырвался ответ на этом же примитивном языке запахов:

- Марш на место, дурак!.. Помни, кто ты есть. Занимайся только своим делом.

Панцирник молниеносно повернулся к Оппанту. Его страшные жвалы широко разомкнулись. Оппант едва успел отпрыгнуть и прижаться к полу, как прямо над головой жутко хрустнуло. Панцирник быстро опустил голову, снова разводя жвалы, но Оппант уже шмыгнул за спину рабочего, который застыл в страхе.

- Все на места! - услышали они истошный вопль на языке феромонов. Все на свои места! Как посмели в зале Священной Основательницы...

К ним спешил, еще больше припадая на хромую ногу, разъяренный и напуганный Юваннап. Панцирник поколебался, все еще угрожающе разводя страшные челюсти, способные рассечь терма пополам, затем неохотно шагнул на свое место. От него еще шел запах, уже едва уловимый, затихающий:

- Я Трэнг... Я Трэнг...

Юваннап подбежал к Оппанту, что еще неохотнее стал на свое место рядом с панцирником:

- Оппант!.. Это опять ваши штучки? Недовольство, сумятицы, неразбериха...

- Ничего себе сумятица, - ответил Оппант, тяжело дыша. - Этот дурак рехнулся? Он бросился на меня!

- Скоро я сам на тебя брошусь, - пообещал Юваннап люто. - Где ты появляешься, там обязательно что-то случается! Буду настаивать в Совете, чтобы вас перевели из двадцатого стаза куда-нибудь пониже. Тем более, что вы только наполовину ноостер.

- Умнее было бы отменить эту нелепую стражу вовсе, - огрызнулся Оппант. - Каждый должен быть на своем месте, заниматься своим делом. А чем занимаемся мы?

- Это не нам решать, - бросил Юваннап.

Он отошел от них, часто оглядываясь. Оппант видел с тревогой, что теперь на него поглядывает с тревогой не только Юваннап. Его многие считали переходной формой между девятнадцатым стазом разведчиков, изредка покидавших Купол, и двадцатым, потому что только термы двадцатого стаза владели сложнейшим языком жестов. Оппант владел идеографическим языком, недоступным термам других стазов, однако у него вместо хрупкого тела Мыслителя был прочный скелет, неплохие мышцы, и он любил бывать в опасных дальних туннелях и даже подниматься к выходам из Купола.

И теперь он стоит в нелепом карауле! Не то терм двадцатого стаза, не то девятнадцатого, не то вообще неизвестно какого. Стоит, боясь бросить взгляд в сторону Уммы. Ее по-прежнему заслонял Трэнг, крепкохитиновый зверь-убийца, который с угрожающим видом следит за каждым движением Оппанта.

Наконец Умму сменили, она покинула царские покои. На Оппанта оглянуться не рискнула, настолько был страшен Трэнг. Вскоре сменили и Оппанта - по реформе старались дать побывать возле священной особы Основательницы как можно большему числу термов.