Джек Макдевит - Берег бесконечности

После заключения мира Кейн уволился с флота и полстолетия водил звездолеты между Девятью Мирами и их колониями. У него был блестящий послужной список, ни одной претензии ни от одного работодателя, ни одной проблемы какого бы то ни было рода. Его экипажи на него молились, и никто из его людей никогда о нем плохого слова сказать не мог.

Ким попросила ИР «старлайта» показать фотографии: Кейн в летной школе на земной Луне, Кейн – молодой лейтенант в силах самообороны Гринуэя, Кейн ведет корабль, Кейн в парадной форме. Она нашла шесть свадебных фотографий и шесть невест; свидетельство о приеме в общество художников Северина, выпускную фотографию, на которой восемнадцатилетний Кейн состроил гримасу почти проказливую. Несколько похвальных газетных статей: Кейн сумел подчинить себе корабль, когда началась взрывная декомпрессия, Кейн спасает детей во время наводнения в Северине, Кейн отговаривает самоубийцу, собирающегося прыгать из окна.

Он любил носить вышитые рубашки и свободные брюки, заправленные в сапоги. Еще – яркие куртки и широкие пояса. На поздних фотографиях, когда он уволился из Фонда, он отрастил черную бороду и волосы до плеч. Что-то было темное, напряженное в этих фотографиях последних лет. Пожилой Маркис Кейн глядел со снимков со смешанным выражением презрения и усталости.

И был еще Кейн-художник. Выставленные работы были в основном портретами, пейзажами, было несколько экспериментальных картин. Почти все портреты были женскими. Один из них, датированный 575 годом, через два года после экспедиции «Охотника», ее поразил.

– Это же ты, – сказал Солли.

– Боже мой! Это была Эмили.

– Твоя сестра была у него натурщицей?

Она снова глянула на дату:

– В какой-то степени. Он использовал виртуальную модель. Портрет написан через два года после ее исчезновения.

Эмили стояла у окна, через который был виден летний лес, кучи листьев, а над деревьями висела планета с кольцами. Куртка Эмили была небрежно наброшена на плечи, оставив одну грудь обнаженной, но даже намека на эротику не было в этом портрете. Было видно, что Эмили одновременно и прекрасна и несчастна. Работа называлась «Осень».

– Кажется, она где-то здесь, – заметил Солли. «Осень», как и несколько других картин, находилась в галерее Орлиного Гнезда. Может быть, стоит на них взглянуть.

– Почему он продолжал писать Эмили? – подумала она вслух.

Лицо Солли было подсвечено зеленым сиянием приборов.

– Я думаю, он не стал бы этого делать, если бы не… – начал он.

– Если бы не что?

– Если бы он ее не любил.

– Или если она была жива.

– Или и то и другое, – заключил Солли. – Такая возможность есть.

В 576 году, через три года после катастрофы, Кейн расплатился с долгами, закрыл счета, попрощался с немногочисленными друзьями, поглядел, как воды Северина закрыли его виллу – как раз тогда снесли плотину, – и переехал в Терминал.

Флаер пересек реку Таконда, примерно делившую Экваторию пополам. Машина влетела в полосу дождя, день стал холоднее. Солли был в разговорчивом настроении, рассуждал о пике Надежды, о том, что хорошо бы, если бы там в самом деле что-то оказалось. Ким испытывала смешанные чувства. Ей хотелось разгадать старую загадку, выяснить хоть что-нибудь о том, что случилось с Эмили. С другой стороны, ей бы не хотелось обнаружить что-нибудь, что расстроит Шейела.

Машина летела в спускающихся сумерках. Местность становилась все более дикой. Вокруг поднимались горы.

Буря усиливалась, флаер начало трясти в потоках воздуха. Солли поднялся выше, уходя от вихрей.

Наконец под крылом раскинулись сельские пейзажи, вспаханные поля, силосные башни, озера. Медленно двигался в наступающих сумерках поезд. Потом опять пошли леса, и только иногда попадались одиноко стоящие дома или вдруг, непонятно откуда, теннисный корт или плавательный бассейн. Дорог, конечно же, не было.

Семьдесят пять процентов жителей Гринуэя жили в городках и деревушках, рассеянных по тысячам островов или скрытых лесами Экватории. Несколько больших городов Республики привлекали лишь тех, кто делал карьеру или искал себе пару. Остальные предпочитали жить на природе, смотреть раз в день на проходящий поезд, проводить дни на рыбалке.

По местным стандартам Орлиное Гнездо было маленькой столицей. Оно раскинулось на обоих берегах Северина в тридцати трех километрах от пика Надежды. Половинки города соединялись парой мостов оригинального проекта, на которые, если верить горожанам, съезжались посмотреть люди со всего Гринуэя. Еще в Орлином Гнезде было несколько горнолыжных трасс мирового класса, пешеходный маршрут с потрясающим видом на Пропасть Мертвеца, семь больших казино и мемориальный музей художников-мультипликаторов.