Рэй Брэдбери: Р — значит ракета. (Сборник с иллюстрациями)

Дуглас поглядел на свои ноги — они были уже далеко, на берегу реки, среди пшеничных полей, на ветру, что гнал его из города. Потом вскинул голову и посмотрел на старика; глаза его горели, губы шевелились, но с них не слетело ни звука.

— Антилопы? — Старик перевел взгляд с лица мальчика на туфли.— Газели?

Дуглас подумал, помолчал в нерешительности и торопливо кивнул. И — исчез. Шепнул что-то, круто повернулся и исчез.

Дверь — настежь, на пороге — никого. Быстрый шорох теннисных туфель растаял в тропическом зное.

Мистер Сэндерсон стоял в дверях, ослепленный солнцем, и прислушивался. С давних-давних пор, когда его еще одолевали мальчишеские мечты, он помнил этот звук. Под небом мелькали чудесные создания, скользили под деревьями и в кустах, убегали все дальше, и оставалось лишь еле слышное эхо...

— Антилопы, — повторил Сэндерсон.— Газели...

Он нагнулся и поднял с пола брошенные зимние башмаки Дугласа, отяжелевшие от уже забытых дождей и давно растаявших снегов.

Потом отошел в тень, подальше от слепящих лучей солнца, и неторопливо, мягко и легко ступая, направился назад к цивилизации...

Он пишет о ракетах, но сам всем видам транспорта предпочитает обыкновенный велосипед.

Он говорит, что всего-навсего снабжает сегодняшних мальчиков рассказами про динозавров и Машины времени —ведь он и сам любил такие рассказы, когда был мальчиком. Но передовая американская критика называет его славой и надеждой Америки: еще совсем молодым человеком он заслужил славу одного из самых читаемых и самых крупных писателей Соединенных Штатов Америки.

Теперь ему уже чуть больше полувека, тридцать лет из которых он пишет.

Рассказы, что вы прочли в этом сборнике,—только небольшая часть всего, созданного Брэдбери. У каждого человека бывают мысли и веселые и грустные, нам снятся сны то радостные, то печальные. Вы прошли лишь по одной улице большого города. По самой широкой и солнечной улице, но ведь есть еще и другие, и они тоже по-своему прекрасны, даже если бывают темными и мрачными.

Почти каждая новая книга Рэя Брэдбери так непохожа на любую из предыдущих, как только могут различаться между собою произведения, принадлежащие перу одного и того же человека. У него есть рассказы, дышащие радостью жизни, насыщенные здоровым оптимизмом прекрасной веры в человечество. И есть — печальные, тревожные, наполненные тоской и болью. А часто в одной и той же книге, как в жизни, соседствуют радостное и печальное.

Самая знаменитая книга Рэя Брэдбери, наверное, фантастическая повесть «451° по Фаренгейту». Повесть о времени, когда в Америке стали жечь книги. Все. Любые. Просто за то, что над книгой можно задуматься. За то, что нельзя проконтролировать, какие мысли может внушить напечатанное слово.

И вот каждую ночь в городах США горят дома, где найдены книги. И жгут их пожарники,—ведь обычных пожаров благодаря развитию техники давно уже нет. Так давно, что сами пожарники считают, будто делом их профессии — во все времена — было жечь, а не сохранять от огня.

И — по иронии судьбы — Первым пожарным именуется Бенджамин Франклин, ученый и революционер.

Книги становятся в повести символом культуры, олицетворением всего, чего добилось человечество и за что стоит бороться. Но сам-то Брэдбери хорошо знает, что дело далеко не в одних лишь книгах, знает — и говорит это устами одного из своих героев -«...когда-то книг у нас было сколько угодно, а мы все-таки только и делали, что искали самый крутой утес, чтобы с него спрыгнуть».

Фантасту «по рангу» положено распоряжаться будущим. Он может, как порой кажется, перекраивать дальнейшую историю мира по своему усмотрению. Но это именно кажется. И лучший тому пример — творчество Брэдбери. С одной стороны, замечательный американский писатель управляет, например, и планетой Марсом и марсианами абсолютно свободно. То на Марсе есть воздух, то нет, и его надо создавать землянам. Встретившие землян марсиане то миролюбивы, то коварны, а иногда они просто-напросто вымерли тысячи лет назад. В одном рассказе из «Марсианских хроник» на Марс переселяются все негры США. Потом, спасаясь от ужасов очередной мировой войны, у них просят прибежища «белые». В другом рассказе, наоборот, при известии о начале войны на Земле все колонисты срочно возвращаются с Марса на родину... а ведь это — в рассказах одного сборника. Словно автор даже щеголяет слегка тем, что будущее (увы, в книгах) до такой степени покорно его перу.