Андрей Николаев - Русский экзорцист (Отчитывающий)

Осторожно пожав лежавшую поверх одеяла ладонь Ивана, он коротко кивнул старику и вышел из палаты. Игумен проводил его задумчивым взглядом.

- Он хороший, батюшка, вы не обижайтесь на него, - тихо сказал Иван. Он себя винит...

- Ему не в чем себя упрекнуть, он сделал все, что мог, - прервал его игумен. - Ну, а ты не устал тут отдыхать? Не пора ли к нам вернуться?

- А меня отпустят?

- А кто это посмеет не отпустить, хотел бы я посмотреть, - шутливо нахмурившись, сказал старик. Затем, наклонившись к Ивану, шепнул: - Через неделю тебе аудиенцию назначили. Не догадываешься, кто? Патриарх!

По обе стороны двери стояли двое мужчин в темных костюмах. Выйдя из палаты, Волохов покосился на них. Неподалеку, возле стола дежурной медсестры, маялся Гусь. Увидев Волохова, он бросился к нему.

- Паша, что за дела? Я сижу в дежурке, там такие девочки! И вдруг во-от такая морда в дверь, - Гусь развел руки на ширину плеч, показывая размеры морды, - где, говорит, такой-то лежит? Я в коридор, а там старик этот в рясе с охраной. Тоже, видать, монахи. Уж больно рожи постные.

Волохов оглянулся на стоявших у дверей мужчин.

- Да, - продолжал Гусь, - а сзади главврач семенит. То с одной стороны забежит, то с другой. Тот, который спрашивал про Ивана, прямиком к старику. Шепнул что-то - и старик к Ивану в палату. Я было сунулся, да куда там. Обожди, говорят, человече!

- Все нормально, Володя, - сказал Волохов, - это свои, - он протянул руку, - ну, будь здоров.

Гусь пожал протянутую руку. Волохов не оглядываясь пошел к выходу.

На обочине Каширского шоссе возле джипа, припаркованного почти сразу за кольцевой автодорогой, стояли Брусницкий и Волохов. Мимо со свистом проносились автомобили. День был пасмурным. Брусницкий плотнее запахнул плащ.

- На Кубани до декабря тепло, не то что у нас, - сказал он. - Ей-богу, Паша, ей там лучше будет. У Ольги там родня, свой дом в станице.

- Да я и сам понимаю, - сунув руки в карманы, Волохов смотрел, как ветер гнет к земле молодые березы на обочине шоссе. - Ты знаешь, в последнее время какие-то мерзости чудятся. Все ли мы сделали. И ребят твоих жалко. Не думал я, что так все обернется.

- Тут, скорее, моя вина. Ты предупреждал, - Брусницкий вздохнул. - Вон, кажется, едут. Гусь звонил, сказал, Ивана из ЦКБ забрали. Сейчас спросим, Брусницкий усмехнулся, - Гусь такой набожный стал, на праздники в церковь ходит. Пост, правда, не соблюдает. И все спрашивает меня, не приснилось ли ему.

Темно-синий джип проехал чуть дальше и притормозил на обочине. Гусь выбрался из машины и поспешил к ним.

- Здорово, мужики, - он пожал обоим руки.

- Привет. Что там с Иваном?

- Ха! Смех на новогодней елке!

- Ты ближе к делу.

- А я чего, - Гусь обиженно развел руками, - ты, Паша, когда ушел, старик из палаты выглядывает, манит своих мужиков, и выносят те Ивана под руки, а тот весь светится. Я ему: чего, мол, Иван? А он: всем, говорит, привет передай. И старик мне: напомни Волохову, что я с ним повидаться хочу. Я к руке его приложился - он не отверг. И все, отбыли.

Волохов пожал плечами.

- Ну, что ж, может, и к лучшему. А если господин игумен и вправду повидаться захочет - найдет.

Брусницкий погрозил Гусю пальцем.

- Ты, давай, поаккуратней езжай.

- Серега, ты меня знаешь! Поедут, как птичка в гнездышке. Перо не шелохнется. Как доберемся - отзвоню.

Ольга, стоявшая возле джипа, направилась к ним. На ней было длинное светлое пальто, на шее легкая косынка. Ветер трепал каштановые волосы. Она была совсем непохожа на ту измученную женщину, которую они нашли в доме возле заброшенной деревни. Только круги под глазами напоминали о пережитом кошмаре.

- Наверное, нам пора, - сказала она. - Павел, я очень благодарна вам, но все-таки прошу воздержаться от прощания. Для нее сейчас все мужчины похожи на... на Вадима.

Волохов хмуро взглянул на нее.

- И как долго это будет продолжаться?

- Не знаю, - Ольга раздраженно мотнула головой. Она поправила волосы с серебряными прядями, рассыпавшиеся по лицу. - Если что-то изменится, я вам сообщу. Сергей, - она повернулась к Брусницкому, - я вас умоляю, не бросайте Роксану. Она поправится быстро - на ней как на кошке все заживает.

- Вчера я забрал ее из больницы. Главврач сказал, что ничего серьезного. Просто шок, гематомы. Внутренних повреждений нет, - Брусницкий хмыкнул, - ругается она, как извозчик. Надо же, говорит, связал и избил, как последнюю уличную девку. Она все еще думает, что это был клиент. Очень темпераментная особа.

- Почему он не убил ее, хотел бы я знать, - пробормотал Волохов.