У нас в семье поистине царил культ Индии! Любая книга о ней жадно прочитывалась родителями и старшими детьми. Сестры мои разучивали ритмические индийские танцы под руководством отца, в молодые годы отдавшего дань увлечению индийским искусством. Мой брат Александр стал впоследствии санскритологом, был близко знаком с академиком С. Ф. Ольденбургом, несколько лет занимался переводом "Бхагавад-гиты" и комментариев к пей. Что до меня - я в детстве прямо-таки бредил путешествиями по Индии и как-то раз едва не подбил братишку сбежать туда. Часами увлеченно изучал я карты и научные описания Индии. В гимназии слыл докой по этой части, и даже щепетильный наш преподаватель географии молчаливо признавал, что моя эрудиция в этой области превосходит его собственную. Часто в мечтах странствовал я вдоль великих индийских рек, особенно по берегам могучего Ганга, текущего через священные для индийцев города Хардвар, Аллахабад, Бенарес. Как часто видел я себя в мечтах купающимся вместе с огромными толпами паломников в священных водах индийских рек, бесстрашно бродил или ехал на прирученном слоне через сумрачные джунгли, кишащие крикливыми обезьянами, отбивался от свирепых королевских тигров и ядовитых змей; любовался потрясающими воображение фокусами аскетических факиров; с трепетом посещал знаменитые храмы в Бхубанешваре, Пури, Майсуре, Хайдарабаде, Дакшинешваре. Часами мог я рассматривать в толстых фолиантах изображения величавых храмовых комплексов в Махабалипураме и Канчипураме, храма Шивы в Танджавуре, храмов пандийского стиля в Мадураи и Шрирангаме. Гений индийского народа, так ярко воплощенный в этих изумительных архитектурных творениях, до сих пор представляется мне необъяснимым феноменом! Впрочем, индийская литература (вспомните хотя бы "Махабхарату" и "Рамаяну"), издревле отразившая наиболее сложные из известных землянам представлений о Вселенной и человеке, кажется еще более впечатляющей, чем царственная архитектура и скульптура индийских храмов. Но такие мысли пришли ко мне гораздо позднее; в детстве же я постигал Индию без анализов и сопоставлений, просто как дивную сказку. Самое сильное впечатление на мой юный ум производили гималайские пейзажи. Получилось так, что потом эти детские образы как-то незаметно и очень органично слились в моем сознании с великолепными индийскими и тибетскими картинами Н. К. Рериха, и теперь я не могу представить Гималаи иначе как через волшебную призму красочного рериховского искусства. На Земле немало очаровательных горных краев, и, наверное, каждая из гор овеяна поэтическим ореолом легенд; но Гималаям в этом отношении, бесспорно, принадлежит первенство. Бесчисленные восточные предания и мифы рассказывают о великих мудрецах, достигших бессмертия и живущих якобы в самых недоступных местах Гималаев. Я много читал и слышал об этом. Словом, детское мое обожание Индии, Гималаев и Тибета, романтические представления, связанные с этими местами, тянулись как бы незримой нитью от моего дядюшки, которого, повторяю, я и видел-то всего раз или два... Несомненно, предпринятая им экспедиция в Тибет была связана с его поисками сокровенного смысла древнейшей информации о мире. И вот спустя несколько лет от заезжего китайского купца до нас дошла глухая весть о бесследном исчезновении той маленькой группы в глубине Гималаев. Правда, купец не мог сказать определенно, погибли ли эти люди. Потом пришло официальное подтверждение об исчезновении экспедиции. И вот, оставив младших детей на попечение нянюшки, забрав Танюшу и меня, родители мои отправились в Р. Дядин дом оказался двухэтажным каменным строением в самом конце безлюдной улицы, у крутого обрыва над рекой. Если не считать самого здания, построенного в начали XVII века купчиной-мануфактурщиком, единственной ценностью, которую мы обнаружили там, были, пожалуй, книги. Они лежали грудами чуть ли не во всех комнатах от подвала до чердака. Матушка часто говаривала, что брат ее потратил на книги почти все свое немалое состояние. Сам он жил, судя по всему, чрезвычайно скромно, по-спартански. В доме не было и следа роскоши, но в кабинете, служившем дяде и спальней, висели на стенах и стояли на полках древние изображения Осириса и Исиды, Шивы Натараджа, танцующего на теле поверженного карлика, и другие многорукие индийские и уродливые китайские божества, скульптуры мифических птиц и змей, быков, крокодилов, сфинксов, зловеще раскрашенные маски из дерева, кости и пергамента, потрескавшиеся и потемневшие от времени.
Читать дальше
