Владислав Жеребьёв: Проект «Сколково. Хронотуризм». Золото Барбароссы

При первой встрече Дима и Леша друг другу абсолютно не понравились. Хмурый и сутулый брюнет, вечно с книжкой в руках, избегал шумных компаний и начисто игнорировал общественные мероприятия, будь то школьные посиделки и чаепития, или районные соревнования, на которых обычно собиралась вся средняя сто двенадцатая гимназия.

Леша же Солодов, наоборот, был яркой и деятельной личностью и обладал всеми чертами среднестатистического лоботряса. Если в школьной рекреации разбивалось окно, обычно искали блондина. Если на стенах девичьего туалета вдруг появлялись замысловатые бранные слова, опять же был виноват Солодов. Конечно, в школе хватало хулиганов и без этого двенадцатилетнего подростка, но та виртуозность и безнаказанность, которые сопровождали все авантюры Алексея, подарила ему славу одного из самых отпетых хулиганов, когда-либо обучавшихся в этом учебном заведении.

Впоследствии, ближе к старшим классам, две противоположности все-таки пересеклись в одной общей идее и повальном увлечении. Оба они просто болели экстремальными видами спорта. Прыжки с парашютом, серфинг, альпинизм и стремительно набиравший обороты в те годы паркур захватили умы юных школьников и, затащив в свои хитро расставленные сети, оставили пленниками навсегда.

Именно тогда лидеру футбольной команды Солодову случилось внимательно присмотреться к своему будущему единомышленнику Прокопенко. Он разглядел в нем не простого ботаника, днями и ночами протирающего штаны за стопками книг и газетных вырезок, перед ним вдруг, в один миг, предстал всесторонне развитый и начитанный юноша, человек привыкший думать, рассуждать, планировать и получать от этого кайф. Тот, кого впоследствии смогут назвать мозгом всего предприятия, ну, или скажем, идейным вдохновителем проекта. Человек-смекалка, существо креативное и дерзко мыслящее. Скромный по натуре, но обидчивый и непреклонный, Дмитрий в какой-то момент решил пресечь любые попытки насмешек над собой и стал ходить в тренажерный зал, ну, а там, возле объявления о наборе в школу альпинизма, нос к носу столкнулся со своим старым светловолосым недругом.

Непримиримая парочка долго сверлила друг друга взглядами. Леша с удивлением осмотрел крепкую, вдруг раздавшуюся в плечах фигуру местного заучки и невольно проникся уважением к этому маленькому и тихому человеку.

– Давно тут? – поинтересовался он у Прокопенко, перекидывая мокрое полотенце через плечо.

– Второй год, – смущенно признался тот.

– И уже так? – Леха с восторгом рассматривал пласты грудных мышц и отчетливо видные кубики пресса на ничем не прикрытом торсе одноклассника.

– Уже, – еще сильней смутился Дима. – Есть такая система, на базе йоги. Если хочешь, покажу.

– А то. Я уже пять лет в качалку хожу, протеины ем пачками, даже колол пару недель. – Леха повернулся, показывая жилистое стройное тело, – но вот массы как не было, так и нет.

Именно с этого момента и начался новый этап их отношений.

От старых приятелей Солодов, разумеется, не отказался. Банда футболистов, в компании которых он проводил большую часть свободного от занятий, тренировок и личных увлечений, времени, искренне недоумевала, зачем их капитан водит дружбу с этим странным парнем. На резонные вопросы одноклубников Леха только отшучивался.

– Ума у него буду набираться, – пояснял он с улыбкой. – Димка – парень голова. Мало того, что ботан, так еще и в качалку ходит. Банки – во!

– Иди ты, – удивлялись спортсмены и недоверчиво качали головами, а Леха смеялся и балагурил, бегал за девчонками и планировал новую удивительную по мастерству исполнения и задумке каверзу. Он был на вершине этого мира – мира старших классов. Беззаботного и бесшабашного, еще не знающего всей мерзости и злости мира взрослых, ведь им было всего по шестнадцать лет, и они не думали ни о чем кроме развлечений.

Единственно правильным кофе Дмитрий считал только тот, что готовил у себя дома. Принесенная в стеклянном кофейнике черная бурда, по традиции всех отелей единожды сваренная, а после разогреваемая на электрической плитке, гордым именем кофе именоваться не могла. Напиток должен быть свежим и ароматным, а не этим непонятным трижды разведенным пойлом, которое он сейчас держал в руках.

– Гадость, – согласился Леха, – но, за неимением лучшего, только это. Потом сходим позавтракать и возьмем что-нибудь поприличней, а пока хлебай.

Дима тяжело вздохнул и, отхлебнув из своей кружки, вновь сморщился.