Евгений Филенко - Блудные братья

— Что такое «нитмеаннар»? — не поведя и бровью, переспросил эхайн.

— Гекхайан, верно, шутит, — сказал Кратов и с ернической угодливостью захихикал.

— Вы что, совсем меня не боитесь? — нахмурился Нишортунн, слегка побледнев от сдерживаемого царственного гнева. — Здесь меня многие боятся. Ведь я — эхайн, а это значит — воин. И я все еще ваш заклятый враг!

— Чисто по-человечески? — хмыкнул Кратов. — Гм… Скажем так: опасаюсь. Вы, эхайны, порой бываете непредсказуемы и неадекватны в своих реакциях на внешние раздражители. Ходячие черные ящики с индетерминированным выходом… Но за мной стоит несколько десятков миллиардов этлауков и все Галактическое Братство впридачу. Сознание этого сообщает мне необходимую уверенность и достоинство. Если вы уважаете одну лишь силу, — он небрежно кивнул через плечо в сторону призрачных боевых порядков, — то вот она, сила. Но если вы желаете говорить на языке разума — то даже моего разума будет достаточно, чтобы вас понять. — Он помолчал. — И как я могу считать врагом своего гекхайана?

Сомкнутые губы эхайна тронула удовлетворенная улыбка. Величаво качнув подбородком, Нигидмешт Оармал Нишортунн, Справедливый и Беспорочный гекхайан Светлой Руки повернулся, чтобы уйти.

Споткнулся на ровном месте. Замер, пригнув голову, словно ожидая удара.

Медленно обернулся. Лицо его было искажено страшной болью.

Кратов застыл в недоумении.

Озма, смертельно бледная, с огромными, полными слез глазищами, в развевающемся плаще летела ему навстречу…

…мимо него…

…в распростертые руки гекхайана.

Чванный, как сиамская кошка, благородный гекхайан на глазах обернулся в перепуганного мальчишку.

Озма — в теряющую остатки рассудка от любви девчонку.

А Кратов, оказавшийся невольным свидетелем этой сцены, — в полного идиота.

Потому что он ни черта в происходящем не понимал, чувствовал, что ему надлежит со всевозможной деликатностью немедля удалиться, и как ксенолог— профессионал не мог себе позволить упустить ни единого нюанса этой сцены.

— Шорти! — закричала Озма.

— Ольга! Я не хотел! — простонал Нишортунн. — Я должен был исчезнуть отсюда прежде, чем ты появишься! Я не успел!..

— Но почему, почему?

— Мы не должны были встречаться… Я знал, что тебе будет больно… Ведь ты думала, что я подло сбежал после той ночи…

— Нет, нет, все это время я искала тебя!

— Лучшие бы ты считала меня предателем и забыла сразу!

— Ты самый лучший, самый любимый… как ты мог молчать столько лет?!

— Но мы не должны были встречаться… Мне не следовало появляться за пределами своего мира… Я прикован к нему своим титулом… я гекхайан Светлой Руки…

— Я не знаю, что это значит… для меня это не значит ничего… какой смысл в этих пустых словах… когда я наконец отыскала тебя!..

— Я всегда любил тебя, Ольга… я любил только тебя… ты мой чистый ангел!..

— Я думала только о тебе, вспоминала только тебя, я умирала каждой ночью без тебя!..

— Но я должен быть здесь, я не могу быть нигде, кроме этого мира, потому что этот мир — мой, и этот мир никогда не мог бы стать твоим!..

— Но почему, почему ты не можешь улететь отсюда со мной?!

— Я уже объяснял тебе: я гекхайан, я самый главный здесь, я правитель этого мира, я не могу оставить его… особенно сейчас, когда можно все переменить!..

— Но как же я?!

— Теперь все иначе… раз ты не сердишься на меня… ведь ты можешь остаться со мной?

— Остаться… здесь?!

— Ты не знаешь, что происходит с эхайнами, когда они слышат твой голос… они становятся кроткими, как молодая трава на лугу… они становятся людьми… Для меня, для всех нас ты — словно ангел!..

— Но я не могу, не могу… Здесь страшно!

— Я никому не позволю тебя обидеть! Никто и не посмеет… ты даже не представляешь, какая у тебя власть над эхайнами!

— Но я не хочу власти… я ничего не умею… я только голос, голос во плоти!

— Ты ангел во плоти… останься…

— Мне страшно, Шорти… я не могу…

— Останься, Ольга…

Попав на ярхамдийский флагман, Кратов сразу же заперся в каюте и, сдув пылинки с заветного кристаллика, припал к видеалу. Самым фантастическим образом оказались запотевшая с холода литровая жестянка «Карлсберга» и миска сушеных креветок, а еще — планшет с прижатой декоративными прищепками стопкой прекрасной розовой бумаги и новое стило. Доискиваться причин этого удивительного воплощения сокровенных прихотей Кратов не имел ни времени, ни желания. Скорее всего, кто-то из Шипоносных Ящеров был надлежаще проинструктирован…