Ларри Нивен - Смерть от экстаза

- Она чудесная, - сказал я. - И совсем не безликая, даже щепетильная. Хорошей няньки из нее не получится. Я бы даже сказал, что она весьма уязвима.

- Дальше.

- Мне хочется снова увидеться с нею, но говорить о своих делах мне бы не хотелось. В сущности... лучше было бы не встречаться с нею, пока не разделаюсь с этим делом Оуэна. Не то Лоран ей может заинтересоваться. Или... она может увлечься мной и я, возможно, причиню ей боль... Я ничего не упустил?

- Похоже, нет. Ты должен был ей позвонить. Если ты несколько дней не сможешь с ней встречаться, то позвони и скажи ей об этом.

- Хорошо. - Я повернулся, но вовремя вспомнил причину, по которой сюда пришел...

- Знаю, тебе нужно время контроля. Давай я буду проверять тебя каждое утро в 9.45?

- Это немного рановато. Обычно я нахожусь в смертельной опасности в разгар ночи.

- По ночам я бездействую. Девять сорок пять - это все, что я могу. Мне очень жаль, Джил, но ничего не поделаешь. Так что, брать тебя на контроль или нет?

- Бери. 9.45.

- Хорошо. Дай мне знать, если добудешь реальное доказательство, что Оуэн был убит. Тогда я дам тебе еще одно контрольное время. Ты ведь тогда больше будешь подвержен конкретной опасности.

- Согласен.

- Я тебя люблю. Ох, я опаздываю, - и она проскользнула в свою комнату, а я пошел звонить Таффи.

Ее, конечно, не оказалось дома, а где она работает и работает ли вообще, я не знал. Автооответчик предложил записать, если нужно что-либо передать. Я назвал себя и сказал, что позвоню позже.

И вот я скучаю здесь уже пять минут. До полудня еще полчаса. Рядом со мной, на столе, телефон. Я не в состоянии найти никакого предлога, чтобы не посылать письма Хомеру Чандрасекару.

Мне не хотелось с ним говорить, ни тогда, ни вообще. Мне уже раз крепко досталось от него еще в те добрые, старые времена, когда я виделся с ним в последний раз. моя бесплатная рука означала отказ от жизни поясовика и стоила мне уважения Хомера. Мне не хотелось с ним говорить, даже в одностороннем порядке, а в особенности мне не хотелось говорить ему, что Оуэн мертв.

Но кто-то же все же должен сказать ему об этом. Может быть, и он сможет что-то найти. А я уже сутки все откладываю это дело.

Пять минут меня прошибало потом, а потом я сделал дальний вызов, написал письмо и отправил его на Цереру. Точнее, я переписал его шесть раз, прежде чем остался доволен.

Потом снова позвонил Таффи - может быть, она пришла домой к ленчу. Никто не отозвался.

Повесив трубку, я задумался - справедливы ли слова Джули? Что может нас ждать, меня и Таффи, кроме приятного ложа? Ведь это у нас уже было, так же, как с другими, ни лучше, ни хуже.

Однако едва ли Джули следует в чем-то упрекать. Если она считает, что Таффи относится к уязвимому типу людей, то получила она эту информацию из моего собственного подсознания.

Чувства мои смешались. И все же приятно сознавать, что есть на кого положиться... что ты кому-то небезразличен... кого-то волнуют твои хлопоты. И это в то время, как остальным все до лампочки.

- Естественно, я подумал об убийстве, - сказал Ордац. Я всегда рассматриваю возможность убийства. Даже когда моя безгрешная матушка упокоилась после самого нежного и заботливого ухода моей сестрицы Марии-Анжелы, я тотчас подумал, не поискать ли следов от уколов шприцем в области головы.

- И что-нибудь нашли?

Лицо Ордаца тотчас застыло. Он отставил пиво и начал подыматься.

- Успокойтесь, - поспешно сказал я. - Я не хотел вас обидеть.

Какое-то мгновение он выглядел еще сердитым, потом сел и попытался улыбнуться.

Мы выбрали открытый ресторан на пешеходной дорожке. По другую сторону живой изгороди (действительно живой, зеленеющей сочными побегами) движущийся тротуар нес в одну сторону непрерывный поток покупателей. Еще дальше другая лента несла точно такой же поток в противоположном направлении. Мне казалось, будто движемся мы, а не они.

Робот-официант с корпусом, напоминающим шахматную пешку, извлек из своего торса еще дымящиеся тарелки с перченым мясом, аккуратно поставил их перед нами и скользнул прочь на воздушной подушке.

- Естественно, я принял во внимание убийство. Поверьте мне, мистер Гамильтон. Это ваше предположение ничем не подкреплено.

- Мне кажется, я бы мог сделать из этого весьма приличное дело.

- Можете, разумеется, попытаться. Более того, я окажу вам всяческую поддержку. Прежде всего, мы должны допустить, что Кеннет Грэхем, этот продавец счастья, не продавал Оуэну Джеймисону дроуд и штекер. Скорее всего, Оуэна принудили к операции. Записи Грэхема, включая письменное согласие на операцию, поддельные. Мы вынуждены сделать все эти допущения, разве не так?