Ларри Нивен - Защитник

— Совсем просто… — заметил Соул.

— Какое-то время вам не придется тревожится насчет марсиан. Как раз перед тем, как оставить судно Физпока, я выпустил в пыль остатки воды. Никому не позволяйте входить в отсек без скафандра. Подробнее объяснять нужно?

— Нет, — сказал Гарнер. Он чувствовал себя как новичок, вставший на лыжи. Где-то он утратил контроль, и теперь события развивались слишком стремительно.

Ник заговорил, не скрывая раздражения:

— Погодите-ка. С чего это вам пришло в голову, что мы вам позволим лететь на корабле Постороннего?

— Потратьте немного времени и подумайте, — ответил Бреннан. — У вас в залог остаются мои запасы корня. И куда бы я направился с двигателем Баззарда? Кому бы я смог его продать? Где мне спрятаться — с моим-то лицом?

Лицо Ника утратило настороженное выражение. Где было его желание сотрудничать?

— Вероятно, это самый ценный артефакт во всей доступной человечеству Вселенной, — продолжал Бреннан. — Он удаляется со скоростью в несколько сотен миль в секунду. Каждая минута, которую вы потратите на то, чтобы принять решение, обернется для вас лишними двумя часами возвращения корабля из межзвездного пространства. Вам придется расплачиваться за это перерасходом горючего и припасов. И часами человеческого труда. И задержкой. Не теряйте времени даром. Думайте.

Бреннан-монстр обладал способностью к саморасслаблению. Но когда-нибудь в будущем для него наступят периоды бешеной активности.

Они оставили Лукаса Гарнера на Фобосе, дозаправились и продолжили путь. После этого Гарнер не видел Ника семь месяцев. С Бреннаном он не встречался больше никогда.

Весь остаток своей жизни он помнил этот невероятный разговор. Бреннан на спине, задрав вверх колени, в чрезвычайно неудобной позе, бормотал позади кресла Гарнера своим наполовину нечеловеческим голосом. У него были трудности со звуками «в»и «у», но Гарнеру удавалось понять его. Голос Бреннана был полон щелкающих звуков.

Неясное напряжение, излучаемое Ником, прекратилось, когда корабль перешел на свободное падение. Марс медленно уменьшался, яркий и разнообразный ландшафт его краснел по мере того, как смазывались детали.

— Дети. У вас есть дети, — внезапно вспомнил Люк.

— Я помню. Но не бойтесь. На их счет у меня нет особых намерений. Без этого у них будет больше шансов на счастье.

— Гормональные изменения не подействовали?

— Я как трутень — среднего рода. А они должны действовать еще долго. Я склонен думать, что необходимость смерти защитника после гибели его рода — искусственная. Обучение. У меня этого обучения нет. Нет и убеждения, что производитель не может быть счастлив или не находится в безопасности без того, чтобы предки постоянно указывали ему, что нужно делать. Ник, вы можете объявить, что Посторонний меня убил?

— Что? Зачем?

— Так будет лучше для детей. Я не могу повидаться с ними и не оказать воздействия на всю их жизнь. И для Шарлотты так тоже будет лучше. Я не могу надеяться в таком виде снова войти в человеческое общество. Для меня в нем больше ничего нет.

— В Зоне не станут к вам относиться как к калеке, Бреннан.

— Нет, — сказал Бреннан твердо. — Выделите мне астероид. Я поставлю купол и стану выращивать дерево жизни. Установите со мной ежемесячную связь с Цереры, чтобы я мог последовательно информировать вас о том, как оно развивается. Я оплачу все это новыми открытиями. Думаю, я смогу спроектировать управляемый человеком аппарат таранного типа. Лучший, чем у Физпока.

— Вы назвали его деревом жизни? — спросил Гарнер.

— Это хорошее название. Помните, Адам и Ева ели с дерева познания добра и зла. В соответствии с Книгой Бытия причина, по которой они были изгнаны вон, в том, что они могли так же вкусить от дерева жизни и жить вечно. «И стать как один из нас»— это сделало бы их равными ангелам. Сейчас это выглядит, словно оба эти дерева были одним и тем же.

Люк отыскал сигарету:

— Не сказал бы, что мне нравится идея о получении урожая дерева жизни.

— Мне еще меньше нравится идея о государственном секрете, — сказал Ник. — В Зоне никогда не было общегосударственных секретов.

— Надеюсь, мне удастся вас убедить. Я не могу защищать своих детей, но я могу попробовать защитить всю человеческую расу. Если я буду необходим — я буду там. Если необходимость возрастет — у нас будет корень.

— Лекарство, весьма вероятно, окажется хуже болезни. — Люк щелкнул зажигалкой. — Ф-фу…