Роджер Желязны: Рыцарь отражений

Стена рухнула. Вскоре обвалилась часть другой стены. Было отлично видно, что там внутри. В дыму и пыли опять пронеслось подобие огромного шара. Языки пламени были подавлены. Логрусово зрение все еще позволяло мне мельком замечать движущиеся линии плавно переходившей от Ясры к Шару силы.

Мандор простер руку. Примерно через минуту к нам, подпрыгивая, приблизился маленький металлический шар. Он поймал его.

— Пошли обратно, — сказал он. — Стыдно было бы пропустить финал.

Мы прошли сквозь один из множества проломов в ограде, во рву в одном месте было довольно булыжников, чтобы перейти по ним на другую сторону. Я произнес ограждающее заклинание, чтобы хоть какое-то время удержать вновь образующиеся войска подальше от построек и нашего пути.

Пройдя сквозь разрушенную стену внутрь, я увидел, что спиной к огненной башне, воздев руки, стоит Ясра. Ее лицо как маска, покрывала сажа, по которой стекали струйки пота, раскрашивая лицо Ясры под зебру. Мне удалось ощутить, как силы пульсируют, проходя сквозь ее тело. Футах в десяти над ней, в воздухе, висел Шару с багровым лицом и головой, свернутой на сторону, как будто у него была сломана шея. Непосвященному могло показаться, что он волшебным образом левитирует. Логрусово зрение показало мне силовую линию, на которой был подвешен Шару — жертва того, что, по-моему, можно определить как «линчевание с помощью магии».

— Браво, — заявил Мандор, тихо и медленно сведя ладони. — Видишь, Мерлин? Я бы выиграл пари.

— Ты всегда лучше оценивал способности, чем я, — признал я.

— …и клянись служить мне, — донеслись слова Ясры.

Губы Шару зашевелились.

— И клянусь служить тебе, — выдохнул он.

Она медленно опустила руки, и силовая линия, державшая его, стала удлиняться. Пока он опускался на расколотый пол Крепости, она сделала левой рукой жест, напомнивший мне, как однажды я видел знак, которым дирижер оркестра велел вступать деревянным духовым инструментам. От Фонтана отделился большой сгусток пламени, упал на Шару, стек по нему и ушел в землю. Все это случилось мгновенно, но смысла я не уловил…

Шару продолжал медленно спускаться, словно на небесах кто-то ловил на него крокодилов. Когда его ноги приблизились к земле, я обнаружил, что затаил дыхание, сочувственно ожидая, что давление на его шею ослабнет. Однако этому не суждено было случиться. Достигнув земли, его ступни вошли в нее и он продолжал спускаться, словно был непонятной голограммой. Шару погрузился по щиколотку, потом до колен, и все уходил и уходил в землю. Теперь уже было трудно сказать, дышит он, или нет. С губ Ясры слетала тихая литания команд, а от Фонтана то и дело отделялись огненные полотнища, которые расплескивались по Шару. Тот погрузился уже выше пояса, потом до плеч и немного выше. Когда видна была уже только голова с раскрытыми, но не видящими глазами, она сделала еще одно движение рукой, и путешествие под землю было остановлено.

— Отныне ты — страж Источника, — объявила она, — и отвечаешь только передо мной. Ты признаешь это?

Потемневшие губы искривились.

— Да, — последовал ответный шепот.

— Теперь ступай, собери пламя, — приказала она, — начни свое пребывание в этой должности.

Кажется, он кивнул — в тот самый миг, когда снова начал погружаться. Еще немного, и остался только похожий на вату клочок волос, а в следующее мгновение земля поглотила и его. Силовая линия исчезла.

Я откашлялся. Тут Ясра уронила руки и обернулась ко мне. На ее губах играла легкая улыбка.

— Жив он или мертв? — спросил я, и добавил: — Чисто академический интерес.

— Право, я точно не знаю, — ответила она. — По-моему, всего понемножку — и как у всех нас.

— Страж Источника, — задумчиво произнес я. — Интересное существование.

— Лучше чем быть вешалкой, — заметила она.

— Смею сказать.

— Полагаю, ты считаешь, что за то, что ты вернул меня в прежнее состояние, я должна теперь испытывать к тебе определенную благодарность, — заявила она.

Я пожал плечами.

— По правде говоря, у меня есть о чем подумать, кроме этого.

— Ты хотел положить конец междоусобице, — сказала она, — а мне хотелось вернуть этот замок. К Амберу у меня по-прежнему нет добрых чувств, но я желаю сказать, что мы квиты.

— Так и порешим, — сказал я ей. — Есть верность — правда, она невелика, — которую я могу разделить с тобой.

С минуту она изучала меня прищуренными глазами, потом улыбнулась.

— Насчет Люка не беспокойся, — сказала она.