Светлана Новикова - Оранжевое небо

Он ждал ее на бульваре. Сидел на скамейке и смотрел вверх на тонкие, обнаженные ветки деревьев с набухшими почками. Ветки переплетались в сложном, беспорядочном узоре, в котором была особая, неясная прелесть. Она шла от этого беспорядка, от того, что никто специально не располагал ветки в заранее продуманной композиции. Они росли и располагались просто так, подчиняясь лишь своим, внутренним, никому не подвластным законам. А из-за спины его, из-за стен музыкальной школы сюда, на бульвар, доносилось разноголосье звуков, которые извлекали из разных инструментов неумелые, старательные руки. И эта какофония, и узор на изменчивом фоне неба, и путаница чувств в собственной душе - все это сплеталось для него в удивительную, возвышенно-прекрасную симфонию, которую может создать лишь один гениальный композитор - юный человек в пору своего весеннего цветения. От этой симфонии не остается нотных знаков на линованной бумаге, ее нельзя повторить, она остается с человеком лишь как воспоминание. Но тот, в чьей душе она когда-то прозвучала, может сказать про себя: я был счастлив, я знаю, что такое счастье.

Они встречались и шли по бульвару. От волнения, от радости этой встречи они не всегда могли говорить. Просто шли и молчали. Иногда он брал ее за руку. Это все, что он позволял себе. Но это прикосновение, робкое и чистое, опаляло их сильнее, чем самая интимная близость. Только однажды они, поддавшись порыву, на миг прижались друг к другу, коснулись головами и тут же, словно ожглись, отстранились. Что-то удерживало их на расстоянии, что-то не могли они переступить, и это что-то было такое серьезное, такое важное, может - самое дорогое, что дарит людям жизнь. Она была очень хрупкой, эта преграда, и они все время боялись, что нечаянно заденут ее, чуть тронут - и она исчезнет. А вместе с нею исчезнет и трепетность, и то острое, до боли сладкое чувство, которое она им доставляла. И тогда придет другое, может быть не менее сильное, не менее захватывающее, но другое, совсем другое, более земное, более обычное, более обыденное, что еще будет... много раз будет. А уж ТОГО не будет, ТО не повторится. Зоркая мудрость юности, которую люди зовут целомудрие, лучше всякого многолетнего опыта говорила: да, то не повторится. Вот как та набухшая почка на ветке лопнет, вырастет лист и закроет небо. Он красив - этот лист, и ярок, и сочен, но в какой-то момент он перестанет расти, а когда опадет, желтый, увядший, небо уже будет не то. Не тот будет спектр у солнца, и не во власти человека изменить его...

И все-таки иногда с такой силой тянуло порвать, устранить эту преграду и дать выход чувствам, рвущимся наружу, что они вдруг переставали встречаться. Сигнал обычно подавала она. Женщина всегда в таких случаях проницательнее, тоньше, сильнее. Он страдал, боялся, что она охладела, но все-таки внутренним чутьем понимал и признавал ее правоту. И был благодарен. И был счастлив. Боже, как он был счастлив той весной!

И как он мог... как же он мог... Господи!

Господи, зачем мы встретились потом, спустя много лет? Зачем, Господи, ты дал мне увидеть, что может сделать жизнь с человеком... что один человек может сделать с другим... Господи, владыко живота моего...

- Чего тебе надобно, человече?

- Кто Ты?

- Я Тот, к кому ты обращался.

- Разве Ты есть?

- Я есть у тех, кто верит.

- А кто не верит?

- Те про Меня не знают.

- Ты помогаешь тем, кто верит?

- Помогает вера, а не Я.

- А почему среди тех, кто верит, одним хорошо, а другим плохо?

- Вера дает силы перенести горе, а уберечь от горя не может. Один человек потерял кошелек с деньгами, а другой нашел. Одному радость, другому слезы.

- А кто не верит, тому труднее перенести горе?

- Спроси у тех, кто не верит.

- Они не могут этого знать.

- Не могут.

- Но они могут без веры. Значит, можно человеку без веры?

- Выходит, можно.

- А тогда - зачем вера?

- Спроси у тех, кто верит.

- Я спрошу у Тебя - зачем Ты?

- А я спрошу у тебя - зачем ты? Зачем ЗЕМЛЯ? Зачем МИРОЗДАНИЕ? Зачем ЧЕЛОВЕК?

- Вопросы. Вопросы. А может, ни к чему они? Может, нам и не надо искать во всем смысл? Не надо тратить на это время, силы, жизнь? Может, нам просто - жить?

- А что такое - просто жить? Пить, есть, спать, справлять нужду, любить?

- Ну, и что? Разве это не прекрасно само по себе?

- Само по себе... Когда это само по себе, человеку почему-то всегда все мало, ему хочется больше... и больше... и больше... Больше пить, больше есть, больше спать. Еще больше пить, еще больше есть, еще больше спать. Он теряет границу, предел, не видит конца-краю. Но это не бесконечность. Это бессмыслица. Вот тебе и прекрасно само по себе.