Светлана Новикова - Оранжевое небо

Как же надо было устать, чтобы уснуть вот так, в чужом дому, когда за тобой гонятся ищейки, довериться женщине, которая тебя не знает и, конечно, боится и может выдать тебя - из страха или даже просто из уважения к полиции.

Он спал, а я лежала рядом и разглядывала его. Лицо измученное, давно небритое, худое, однако, ничего отталкивающего, напротив... Да чего уж там! Конечно же, когда он ворвался и заговорил, я хоть и опешила и испугалась, но все равно... Я сразу отметила каким-то потаенным уголочком мозга, какой он весь, и лицо его, и фигуру, и как он двигается, и как говорит. Просит, умоляет, а смотрит смело, дерзко, требовательно. Видишь ли, человек интуитивно в первый миг угадывает гораздо больше, чем потом после длительного знакомства. В тот миг он схватывает самую суть. А потом из-за всяких подробностей и мелочей как раз эта суть чаще всего ускользает. А жаль. Надо помнить, обязательно надо помнить то свое первое впечатление... Оно очень важно. Оно многое определяет. А может случиться, что и все...

Если бы его внешность и манеры оттолкнули меня, наверное, я поступила бы по-другому. Так что видишь, Егорушка, это все случай и... он. А я самая обыкновенная.

"Это было недавно, это было давно..." Ах, как давно это было! Но было! У нее это было. Была та ночь. Теплая сентябрьская ночь. За окном глухая, мягкая мгла и запах поздней увядающей зелени. Тихий, мирный городок. Аккуратно и тщательно организованное пространство, где все соответствует своей функции. Где все выполняет свои функции. Где хозяйки по утрам моют плиты своих тротуаров, чтобы подчеркнуть чистоту и порядок своих домиков и своих помыслов. Где по вечерам вся семья ужинает в сборе, а по ночам каждый уходит к себе, в ту ячейку пространства, которая ему отведена. Все правильно. Все размеренно. Гармония упорядоченности. Замкнутых ячеек. Спокойствия. Уверенного. Солидного. Нерушимого. Нерушимого?

А вон за теми окнами, за теми плотными шторами притаились нарушители. Пришельцы. Они не такие, как вы!

Но что им тут надо?! Как они ворвались к нам? И что делают? Уж не собираются ли посягнуть?

Не волнуйтесь, они еще ничего не делают и ничего не собираются. И ваш любимый город может спать спокойно. Им не до вас.

...Это было недавно, это было давно... Да, да, я слышу тебя. Я знаю, я помню, это было не с ними и не со мной. Куда нам! Эй, вы, потише. Не мешайте им. Пусть у них все будет так, как было.

Тихо. Они лежат рядом в одной постели. Мужчина и женщина. Чужие. Мужчина спит, как спят смертельно усталые люди, в неловкой, застывшей позе, ровно дыша, не шевелясь. Рука крепко, как в судороге, сжимает угол подушки. И нет ему никакого дела до того, что на другом краю постели лежит молодая, прелестная женщина, беззащитная и смятенная. Лежит, смотрит на него и не понимает, что же ей-то делать? Может быть, встать, перейти в гостиную? Незнакомец разжал руку, но тут же вздрогнул, застонал, и рука снова сжалась в кулак. Не было покоя в этом теле. Отвык. Где-то в подсознании точила тревога. Что же за жизнь он ведет? И что толкнуло его на эту жизнь? Нет, нельзя ей шевелиться, вдруг вспугнет. Будь что будет, но пусть он выспится. Пусть отдохнет. Женский инстинкт повелевал - дать приют уставшему, гонимому, ослабшему. Ну, а если он проснется... нет, не тронет он ее, спасительницу. У него такое лицо... Не грабитель он, не убийца, нет. Только вот что он подумает о ней? А, да какая разница! Пришел и уйдет так же. В неизвестность. В неизвестность? А куда? По городу рыскает полиция, ищет его. И тут её обожгла мысль: а что, если бы в эту ночь он не наткнулся на нее? Если бы ее не охватила внезапная тоска и она бы уже легла, и он не услышал бы ее пение... Что бы с ним было? Кто пустил бы его к себе здесь, в чужой стороне? На что он надеялся, уже почти настигнутый полицейскими? Ни на что. Как загнанный волк - ни на что. Только инстинкт жизни заставлял его метаться. Значит, случилось чудо? Это... уж не судьба ли это? Уж не Бог ли свел их?

Еще большее смятение охватило молодую женщину. Что же делать дальше? Куда она его денет? Спасенного - выгнать? Оставить? И что-то еще добавилось к ее смятению. Странное, незнакомое волнение. Боже, да полно, уж не снится ли ей все это? Нет, это не сон, и - она не хочет, чтоб это был сон.

Ей сделалось стыдно. Но стыд этот не был тягостным, не мучил, а пробуждал что-то иное, властно завладевающее ею. Человек лежал себе и спал, а она вдруг ощутила, что она в его власти. Ну да! Потому что стала его соучастницей. Потому что пустила его в свою постель. Потому что не гонит его, а лежит рядом и смотрит, будто... будто это не чудовищно, будто это так и надо, будто это не бог знает что!