Джон Уиндем - Затерянные во времени

Грацу предложили принять участие в экспедиции, но он еще не дал окончательного ответа. Я предлагаю ему ответить согласием и обеспечить провал экспедиции — детали он должен обдумать сам.

Дрэкин принялся излагать свой план. Сразу после вылета «Нунции» «Металлик Индастриз» немедленно начинает постройку своего корабля и как можно скоре отправляет его на Венеру. Я тем временем ожидаю на борту «Нунции» его прибытия. Если планета, вопреки прогнозам, окажется обитаемой, я должен установить контакты с местным населением и настроить их против «Интернешнл Кемикалз». Когда прибудет второй корабль, я отправлюсь обратно на Землю, а команда представителей корпорации примется изучать и захватывать территорию. По возвращении я получу плату, достаточную, чтобы прожить остаток жизни богатым человеком.

— Вам предстоит провести для нас огромную работу,— закончил Дрэкин,— а мы не забываем тех, кто нам служит.

Он взглянул мне в глаза и спросил:

— Вы это сделаете?

— Я бы хотел подумать день или два,— ответил я.

— Разумеется. Это вполне естественно; но, поскольку у нас мало времени, я буду ждать вашего ответа завтра в этот же час. Это позволит нам принять меры в случае вашего отказа.

— Хорошо, сэр. Ответ будет завтра.

На этом я оставил их и вышел. О дальнейших переговорах я мог только догадываться. И если мои догадки были правильными...

Я не сомневался, принимать ли мне их предложение; мне просто не хотелось проявлять излишнее рвение. Я уже давно решил отправиться в полет, из которого «Нунция» не вернется. Я вынашивал эти планы со дня смерти моих родителей. «Интернешнл Кемикалз» не только убили моего отца — он умер от излучения из-за того, что они сэкономили на средствах защиты,— они украли его изобретения и ограбили его семью, разорившуюся в ходе продолжительной тяжбы.

Этого уже хватило бы, чтобы дать клятву вечной мести — но я еще не закончил. Моя мать умерла в нищете, когда пара сотен фунтов могли спасти ее жизнь. Однако все наши деньги ушли на тяжбу с корпорацией. После этого я поменял имя, устроился на работу в «Интернешнл Кемикалз» и усердно работал там много лет. Я не хотел удовольствоваться банальной местью: я собирался занять ответственный пост и причинить им вред, от которого они не оправятся.

Я продался «Металлик Индастриз», поскольку они были основными конкурентами моей компании, и, наконец, получил шанс погубить космический корабль, на который они возлагали столько надежд. Мне придется сделать это одному, но потом я буду свободен всю жизнь. Да, я должен согласиться. «Нунция» совершит только один полет — туда. Обратного не будет.

Но все равно я хотел бы узнать, что они обсуждали в кабинете директора, когда я вышел оттуда...

«Нунция» уже две недели находилась в космосе, но этот факт никого не радовал.

За две недели экипаж сократился с девяти человек до семи, и это не могло не сказаться на нашем боевом духе. Никаких конкретных подозрений не было — просто чувство, что все идет «не так». Ходил слух, что Хаммер и Драфт сошли с ума и покончили с собой. Но почему они сошли с ума? Это особенно тревожило оставшихся в живых. Кто знает, какие неуловимые процессы происходят с нашим мозгом в космосе? Возможно, все мы потеряем разум?

В замкнутом пространстве корабля бродили странные фантазии. Разгул воображения приводил к тому, что мы начинали верить любой басне. Говорят, так происходило с матросами на древних кораблях, и возникали «летучие голландцы» — корабли без экипажа, несущиеся неведомо куда. То же самое происходило с нами. Космонавты объясняли смерть своих товарищей таинственными, сверхъестественными причинами, что никогда не случилось бы на Земле. Меня это все весьма веселило.

Первым умер Дэйл Хаммер, второй пилот: молодой, горячий, великолепный профессионал, сверх меры гордый тем, что его включили в состав команды «Нунции». Он отправился спать в самом жизнерадостном настроении. А через несколько часов его нашли мертвым в своей каюте с коробкой таблеток снотворного в руке. Наверно, он принял по ошибке слишком большую дозу, решили все: это вполне объяснимо, хоть и трагично.

После исчезновения Роса Драфта по кораблю поползли суеверия. Он был странным, молчаливым, с горящими лихорадочным энтузиазмом глазами. Неудача могла бы привести его в отчаяние, но на этапе полета ему совершенно незачем было умирать. Он был конструктором «Нунции», мечты его жизни, и она отвечала всем его ожиданиям. По возвращении «Нунции» его имя прославилось бы, его лицо смотрело бы со всех обложек журналов — лицо победителя гравитации, покорителя Венеры.